Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - [220]

Именно по этим соображениям, хотя они, конечно, будут извращены предвзято настроенными людьми, но которые мы выносим на суд вашей и всеобщей совести, мы вынуждены, г-н председатель совета министров, расстаться с вами, под чьим руководством нам было так приятно работать.

Мы просили вас только об одном: продолжать политику перемирия, сторонниками которой мы остаемся. Мы стремились к тому, чтобы возникшее недоразумение не отразилось на стране. Если бы не поспешность в действиях, то, возможно, удалось бы прийти к соглашению. Но когда перед парламентом были поставлены с требованием немедленного решения серьезные проблемы политического характера, вызывающие вполне законные разногласия, когда таким образом было нарушено перемирие, можно ли упрекать нас за желание сохранить верность своим принципам и обязательствам?

Будучи вынуждены, таким образом, голосовать либо против правительства, членами которого мы являлись, либо против своей совести и своих друзей, мы решили, г-н председатель совета, что единственным честным выходом для нас будет заявление об отставке, которую мы и просим вас принять вместе с заверениями в нашем глубоком уважении».

Перед заседанием совета министров я принял одного из руководителей Национального союза бывших фронтовиков, г-на Лебека, который просил меня поддержать Думерга.

Заседание совета министров 6 ноября. 10 часов утра. Первым выступил Лаваль с сообщением о международных делах. Затем Думерг заявил о своем намерении представить проект закона временного квартального бюджета (законопроект был опубликован в приложении к протоколу заседания от 8 ноября 1934 года за номером J, 17732-34). Тогда корректно, но решительно я заявил, что не могу оставаться в правительстве и выступать в поддержку этого законопроекта. Думерг предложил мне подать ему заявление об отставке, после чего он обсудит со своими коллегами вопрос о своей собственной отставке, о которой он уже предупреждал. Это было приглашением удалиться. Я подчеркнул это, заявив, что иду писать заявление об отставке, оставляя при этом за своими коллегами по партии свободу выбора. Возможность их оставления в правительстве была предусмотрена нами ранее. Вопрос разрешился очень быстро. Весьма резко (не по форме, а по существу) Думерг дал им понять, что им следует уйти вместе со мной, что они и сделали. В одной из небольших комнат Елисейского дворца я зачитал им письмо об отставке, которое они одобрили.

Президент республики пригласил меня к себе в кабинет. В работе совета министров был объявлен перерыв. Президент умолял меня любой ценой найти средство достигнуть соглашения. После довольно продолжительной беседы сама обстановка подсказала нам такое средство. Проект закона временного квартального бюджета может быть внесен, повидимому, только в четверг, 8 ноября. Следовательно, каждому представляется возможность зарезервировать свое мнение до заседания совета министров, которое назначено на утро в четверг. Мы вернулись в совет министров, где было принято соответствующее решение. «Это отсрочка», – заявил президент республики. Когда при возобновлении заседания Ламуре упал со стула, маршал Петен сказал мне с улыбкой: «Не предвосхищает ли он событий?»

6 ноября. Траурное заседание палаты депутатов, посвященное памяти югославского короля, Барту и Пуанкаре.

На совещании парламентской группы партии радикалов было предложено сохранять и соблюдать перемирие и заявлено о согласии на серьезную реорганизацию государственных органов, за исключением мер, противоречащих республиканским принципам; группа выступила за немедленное обсуждение бюджета после представления общего доклада.

7 ноября. Парламентская группа партии после оживленного обсуждения подтвердила свое несогласие с проектом временного квартального бюджета.

8 ноября, 10 часов утра. Последнее заседание совета министров. Президент республики обратился с весьма настойчивым призывом сначала к председателю совета, а затем ко мне. Ознакомившись с резолюцией депутатов-радикалов, Думерг с раздражением отказался от каких бы то ни было уступок. Он потребовал безоговорочной поддержки своего проекта пересмотра конституции (он пошел, таким образом, дальше, чем в прошлую субботу), а также всего комплекса законопроектов, частью которого является законопроект о трех двенадцатых. В ответ, избегая полемики, я изложил нашу позицию. Я доказал, что наша группа проявила большое благоразумие, и подчеркнул противоречие, существующее между требованием председателя совета и идеей перемирия. Речь идет не о мелком процедурном вопросе, как это утверждает президент республики, а о комплексе решений, принять или отвергнуть который можно только целиком. Думерг: «Перемирие – это не инертность, а действие». Я ответил: «Да, но на основе согласия». Думерг считал, что он уже и так сделал слишком много уступок. «В моих проектах нет ничего – даже комар носа не подточит»[169]. Я отвечаю: «Да, но зато он подточит парламент».

Таким образом, я ушел из правительства. Думерг вновь подчеркнул, что мои коллеги министры-радикалы должны последовать моему примеру. Жермен Мартен сделал шаг к двери; однако дверь далеко, и дойти до нее он не смог. Марке старался утопить рыбу в воде. Мы уходим. Маршандо настаивал на том, чтобы я не представлял мотивированного заявления об отставке. Я отказался. Маршандо составил письмо об отставке лично от себя. Ламурё был болен. Только 9 ноября утром я ознакомился с его письмом председателю совета, в котором он солидаризировался со мной.