Из Питера в Питер - [5]
- Чего стоите? Сюда не принесут! Тащите свое пролетарское барахлишко из Питера, славного города революции, мелкой здешней буржуазии! Кланяйтесь кулакам! Авось отсыпят вам пригорошню пшеницы! А на колени станете, и губы сальцем помажут! Как иудам! Валяйте, детки революции! Ложитесь на пузо, лавочники вас полюбят…
Поеживались от таких слов, пересмеивались, но не торопились на рынок, как он ни манил… Пока Володя не крикнул, радуясь, что догадался:
- Да у него, у Ручкина, менять нечего! Вот он и поет!
И толпа загоготала, веселясь, словно освободилась от чего-то… Полезла в вагоны за вещичками…
Скалясь весело и сердито, Ларька косился на Володю. Но промолчал. Менять ему действительно было нечего. Может, Володя предложил бы ему что-нибудь из своих вещей, но тут его ухватила за рукав Тося, подруга Кати.
- Катю сейчас побьют!
Аркашка с Ростиком и Мишей Дудиным отошли всего на несколько шагов, когда к ним, поправляя очки, подбежал высокий, плечистый паренек в серой, аккуратной тужурке гимназиста. За ним торопилась испуганная Тося.
- Это ты хотел бить Катю? - спросил Володя Ростика, сжимая кулаки.
- Гляди! Из недобитых буржуев! - заржал Ростик. Рядом с Аркашкой он никого не боялся. - Ты откуда такой вывернулся?
И он вытянул вперед пальцы, целясь в очки гимназиста. Тот решительно отбил руку Ростика:
- Я - Владимир Гольцов! И я тебя вызываю!
- Чего?
- Морду он тебе желает набить, - пояснил, усмехаясь, Аркашка.
- Этот? Да он сейчас маму вспомнит…
- Я полагаю, вы знакомы с правилами, - поморщился Володя. - Знаете хотя бы, что нечестно вдвоем на одного…
- Нет, - недобро сказал Аркашка. - Мы без правил. Мы уж бьем так бьем. Чтоб не встал.
- Ладно, не плачь, - посоветовал, ухмыляясь, Ростик. Он заметил, что к ним приближается Николай Иванович, учитель из их вагона. - Гуляй пока… Собирай букеты.
- А где Ручкин? - спросил Аркашка, когда друзья отошли.
- Ларька-то? - скривился Ростик. - А!.. Скучный человек.
Он достал из-за пазухи рогатку и прицелился в девочек, не решавшихся отойти от своего вагона. Миша тоже вытащил рогатку. Но Аркашка не дал стрельнуть.
- Ты что? - плаксиво возмутился Ростик.
- Что тебя все на чепуху тянет. Сейчас мы Ларьке вставим фитиль…
- Ну? - не поверил Ростик. - А как?
Но быстро спрятал рогатку и потопал за Аркашкой.
- Жрать нечего? - на ходу бросил Аркашка.
- Брюхо подвело, - согласился Ростик, шаря глазами по унылому вокзалу. Миша только вздохнул.
- А мы достанем.
- Менять не на что, всё уж променяли. Или ты решился?.. - задохнулся Миша, уставясь на комиссарскую кожанку Аркашки.
- Меняют мещане! - гордо пояснил Аркашка. - Мы экспроприируем.
- Это как?
- Я вас научу. Возьмем, и все. Раз нам надо.
- Ого?! - обрадовался Ростик. - А Ларьке - шиши! Я перед ним нарочно почавкую, чтоб он обслюнявился…
- На всех достанем, - нахмурился Аркашка. - Пусть знают, кто такой Аркадий Колчин!
- И Михаил Дудин, - выпятил грудь Миша.
- Не то, что какой-то Ларька Ручкин, хоть он и хвалится, будто Зимний дворец брал…
Они вступили на рынок плечом к плечу. Миша старался не отвлекаться. Впереди шел Аркашка. Его комиссарская куртка и фуражка произвели впечатление.
На Ростика тоже поглядывали с опаской, хоть и по другой причине. Как только ребята увидели на прилавке большой кусок розового пахучего сала, Аркашка, бледный, решительный, грозно сверкая черными глазами, протянул руку, не торопясь сунул сало под мышку и проворчал:
- Как буржуйские излишки, экспроприируем… Да здравствует анархия!
Повернулся кругом и тем же твердым шагом двинулся на выход, в сторону эшелона.
Миша во всем подражал Аркашке, пробовал сверкать глазами, но Ростик не выдержал и по-глупому победно ухмыльнулся: знай, дескать, наших… Тут только тетка, которая продавала свинину и сало, голосистая базарная торговка, подрастерявшаяся от кожаного великолепия Аркашки и его загадочных слов, несколько воспрянула духом.
- Караул! Люди добрые! Режут! - завопила она. - Воры проклятые! Грабители! Да не дайте им уйти с моим салом! Да вон же они! Ворюги, дьявольское отродье!
Ростик, который, похоже, бывал в таких переделках и знал, что сейчас начнется, незаметно растворился в толпе. Но Миша не покидал Аркашку и, не сводя с него глаз, старался смотреть так же строго и независимо. На них лезли со всех сторон злобные морды, готовые не то что ругать или бить, а кусаться, как бешеные собаки. Но Миша не боялся, хотя и было страшновато. Ничего, рядом Аркашка, а там - ребята, целый эшелон…
- Ишь, ворюги, повадились!
- Питерское ворье, ученое!
- Мы не воры! - еще выше вскинул голову возмущенный Аркашка. - Мы не крали!
Сало у него между тем торговка выдернула и, на ходу выдав затрещину Мише, убралась восвояси, все еще вереща на весь базар.
- Не крал? - лезли к ним страшные рожи. - А чего же ты сделал?
- Мы - экспроприировали! - гордо объявил Аркашка.
- Чего-о? - вылупили на него глаза ближние, не в силах даже выговорить такое слово.
Только и это вряд ли выручило бы ребят… Миша увидел в толпе любопытствующих своего руководителя, Валерия Митрофановича, и так обрадовался, что забыл полученную затрещину.
- Валерий Митрофанович! - закричал он. - Это я, Миша Дудин…
