Из огня да в полымя - [14]

Недоумённо выгнула бровь. Насмешливая улыбка прорвалась даже сквозь сжимающий, как тиски, страх.

— Хотите сказать, что самый знаменитый убийца женщин нашего времени — бабник? — Как-то невесело рассмеялась я, — Вы шутите?

— Похоже, что я шучу? — Без тени улыбки на лице нахмурился принц, — Как думает, почему некоторых пойманных ведьм не сжигают на костре? Принято считать, что он отдаёт их другим аристократам, но не всегда. Самых красивых и ярких забирает себе в наложницы, только делает это очень тихо, без шума. Кроме того, у него две любовницы из аристократок.

Рот нелепо приоткрылся, но я тут же поспешила его захлопнуть. В голове скользнула весьма неприличная мысль: как его, бедняжки, на всех хватает-то?!

— Допустим, — кивнула я, немного придя в себя, — Но зачем вам его убивать? Достаточно личный вопрос, но мне необходимо знать детали. И… не могли бы вы немного отойти? — Смущённо добавила я, упершись руками в твёрдую, как камень грудь его высочества, тщетно пытаясь оттолкнуть.

— Он убил мою сестру, — Последнее Вейсаллас проигнорировал, продолжая давить на меня ледяным взглядом, под которым хотелось превратиться в пыль. — Не родную, единокровную. Она была бастардом, дочерью ведьмы-наложницы моего отца… детей от таких женщин полагалось убивать, но отец не допустил этого. Попросту скрыл рождение Катрины, искренне надеясь, что дар её матери не передастся ей по наследству. Для этого ей каждый день давали лошадиную дозу отвара белладонны, с помощью которого сковывают на время магию ведьм, и всё-таки… Я научил её скрывать свою магию, мы выросли вместе. А потом герцог узнал. Не знаю, зачем — видимо, была причина — но Катрина колдовала, в городе, и специальный прибор это засёк. Герцог лично приволок мою сестру на костёр, а отец даже не попытался вступиться: испугался народного гнева. Я пробовал, но меня посадили в темницу на неделю, заковав в кандалы. Причём кандалы в наших темницах все антимагические, так что я был бессилен. А Катрине было девять. Она была самым чистым и светлым ребёнком на свете. Так что когда эта мерзкая тварь сдохнет, и сдохнет не без моей помощи — жаль мне не будет ничуть. А если он ещё и умрёт от рук ведьмы, я ещё и посмеюсь над такой забавной иронией судьбы.

— Но почему вы тогда не наняли какого-нибудь наёмного убийцу из гильдии? Я-то дилетант в таком вопросе, — вновь безуспешно попыталась откреститься я.

— Как уже говорилось, герцог — параноик. Думаете, я не пробовал подсылать к нему убийц? Думаете, не пробовал вызвать на поединок? Давно убил бы его собственноручно, но мне, как наследному принцу, в поединках участвовать запрещено. Пробовал тайно, но этот трус отказывался. За его дворцом следят ТАК, что муха не пролетит. Если где-то он расслаблен, то в гареме, а проникнуть туда может только служанка или ведьма. Слуги все проверены досконально, к ним не подступишься. А вот ведьмы… загвоздка в том, что далеко не всякая может заинтересовать его. Тем более настолько, чтобы он потерял бдительность.

— И с чего вы уверены, что у меня получится? — Хмуро поинтересовалась я.

— Кто сказал, что я уверен? — Насмешливо выгнул бровь тот, — Но вы достаточно молоды и красивы, возможно, неглупы. Попробовать стоит, тем более что у вас есть неплохой мотив, который не купишь за деньги.

— Полагаете, некая в принципе достаточно сомнительная выгода и глубоко гипотетическая опасность со стороны герцога или вашей — обоснованный мотив для того, чтобы по своей воле положить голову на плаху? — Всё ещё не сдавалась я.

Он пожевал губами, словно сомневался, стоит ли рассказывать.

— На самом деле, есть ещё кое-что, — тонко улыбнулся он, — Тот случай в вашей лесной деревеньке… Вашу маму, ведьму и знахарку, сожгли. А знаете по чьему приказу? Это Кенигстон «охотился» в ваших краях.

Меня словно молнией пробило. А ведь правдоподобно врёт, гад: герцог некогда все окрестные селения и городки рядом «обнюхал».

— С чего мне вам верить? — На всякий случай высокомерно вскинулась я.

— Можете не верить, ваше право. — Флегматично пожал плечами он, прожигая меня всё таким же хитрым, уверенным взглядом.

Забил-таки последний гвоздь в крышку гроба. Моего…

Я ведь когда-то так мечтала отомстить! И теперь, когда я знаю виновного, сие неутихающее желание вспыхнуло с новой силой, и огоньки в моих глазах стали злыми. Фосфорическими. Истинно ведьмовскими.

А гость и не сомневался в эффективности яда своих слов. Настоящий змеёныш.

— Вас представят как дочь одного барона на бале дебютанток, который как раз вскоре должен состояться. Вас приставят ко двору, в фрейлинах моей матери. Остальное, то есть охмурение герцога — исключительно на вас. Возможно, даже попадать в гарем вам не придётся, хотя я в этом сомневаюсь — вне своего дворца он напряжён и внимателен до невозможности. По ходу посмотрим. Ну так что? Могу я на вас надеяться?

Как бы он не скрывал, в ровном голосе скользнули едва уловимые просящие нотки. Значит, не такой уж это и ультиматум. Но по факту…

— Хорошо. — Быстро, пока не передумала, согласилась я.

Вряд ли у меня действительно есть выбор.

* * *

Позвякивание серебряных столовых приборов о красивые тарелки было единственным звуком, нарушающим напряжённую тишину. В богато обустроенной большой и довольно уютной столовой повисли уйма невысказанных вопросов, и сохранять равнодушный непринуждённый вид под тяжёлыми взглядами моих новых «родителей» становилось всё сложнее и сложнее.