Из одного металла - [2]

— Значит, уже на фронт, Петенька?

— На фронт, Надюша, на фронт...

— А куда?

— Вот этого не ведаю...

Говорил откровенно. Он действительно не знал, куда помчит его состав после этой короткой встречи с женой. Да о конечном пункте назначения в это время, думается, не знал даже и командир бронетанкового дивизиона.

...Лишь после того как миновали Рязань, стали догадываться, что едут защищать Москву. В районе станции Ожерелье впервые увидели ряды надолб, ежей, противотанковые рвы.

— Неужели думают, что фашисты подойдут даже сюда? — услышал из-за спины Петр удивленный голос своего командира танка старшего сержанта Николая Обухана. — Это ж дачный район Москвы, я здесь до войны бывал...

— Выходит, есть такая угроза, коль укреплений понастроили, — глухо ответил старшему сержанту кто-то из танкистов.

«Дачный район Москвы», «Дачный район Москвы», — тревожно билось в голове у Трайнина. — Это ж, считай, километров сто от столицы, не больше. Неужели и в самом деле дойдут?.. — Но тут же решительно стиснул кулаки, ответил сам себе: — Не пустим! Жизни не пожалеем, но не пустим! Не дойдут!»

12 ноября выгрузились на небольшом полустанке под Солнечногорском. Прибыли сюда не без потерь. Еще на подходе к Москве их эшелон дважды бомбила вражеская авиация. В первый раз фашистские асы еще осторожничали, сыпали бомбы с предельной высоты. Это не приносило особого вреда. Но во время второго налета, проведав, что эшелон-то идет без зенитного прикрытия, обнаглели: снижались до бреющего, проносились вдоль эшелона так низко, что едва не цепляли за башни танков своими шасси, поливали пушечным и пулеметным огнем. Убили и ранили несколько находившихся на платформах танкистов, подожгли одну «бэтушку» — угодили пушечной серией в топливные баки.

Тушили горящий танк на ходу, потому как машинист, до этого, видимо, уже не раз попадавший в подобные переплеты, не сбавил хода. Знал: неподвижный состав «юнкерсы» разнесут в два счета. И вот танкисты, не обращая внимания на вражеские самолеты, ходившие взад-вперед вдоль эшелона, сорвали с пылающей машины брезент, перекрыли моторные жалюзи и начали поливать его пенными струями из огнетушителей, снятых с соседних танков. И сбили-таки пламя, уже грозившее перекинуться на другие платформы...

Разгружались под холодным, вперемешку с мокрым снегом, дождем. Когда вытянули танки в колонну, поступила команда всем экипажам прибыть в ее голову на построение. Там зачитали обращение Военного совета Западного фронта, из которого Трайнин, как, впрочем, и остальные танкисты, понял главное: ожидается новое наступление немецко-фашистских полчищ на Москву. И лозунг «Ни шагу назад!» был воспринят всеми как боевой приказ Родины.

Когда возвращались к своему танку, старший сержант Обухан протянул Трайнину свежую газету. Пояснил:

— Это наша, фронтовая. Почитай, механик, про боевые дела шестнадцатой армии, о ней здесь много пишут.

— А почему именно о шестнадцатой? — вопросительно взглянул на командира Петр.

— Да потому, что мы с сегодняшнего дня входим в состав этой армии...

— Понятно...

Трайнин пробежал глазами по газетным столбцам. Прочитал выделенное жирным шрифтом: «На подмосковных полях немецкий фашизм должен найти себе могилу!»

— А ты вот эту, вот эту заметку почитай, ткнул пальцем в полосу Обухан. — Здесь интересный случай описан.

Петр вчитался в указанное старшим сержантом. В заметке описывался подвиг, совершенный экипажем заместителя политрука (воинское знание младшего политсостава, соответствующее званию старшина) Медведева. БТ-7, где Медведев был командиром, действовал в разведке. Неожиданно на его пути попалась вражеская артиллерийская батарея. Правда, советский танк вышел к ней с тыла. Но фашисты заметили его, начали разворачивать орудия. Все решали секунды. Медведев не растерялся. Метким выстрелом подбив одну из пушек, он приказал своему механику-водителю вести танк на батарею. Тот на высокой скорости сблизился с ней и начал подминать гусеницами остальные орудия. В течение нескольких минут все было кончено, вражеская батарея перестала существовать.

Да, это был настоящий подвиг! Один легкий советский танк вышел победителем в схватке с шестью фашистскими орудиями!

Петр кончил читать, задумался. Мысли его прервал Николай Обухан. Обнял за плечи, заглянул в глаза, спросил:

— Ну как? Правда, здорово! Один против шести стволов! Выходит, можно бить фашистов?

— А я в этом и раньше не сомневался, — пожал плечами Трайнин. — И можно, и нужно! Не числом, так умением...

— Вот это-то я и хотел от тебя услышать! — одобрительно кивнул Обухан. — Значит, повоюем, механик?

— Повоюем! Подмажем и им пятки, собьем спесь!

— На том и порешили! — подытожил старший сержант, легко вскакивая на бортовую полку их «бэтушки».

И грянул бой...

Дождь лил уже третьи сутки подряд. Дороги развезло так, что в колдобинах подчас застревали и БТ-7, обладающие в общем-то хорошей проходимостью.

Петр вел свой танк умело, стараясь захватывать одной из гусениц край обочины. Так меньше трясло на ухабах.

Днем 14 ноября колонна бронетанкового дивизиона остановилась на короткий привал в деревне Мерзлово. Экипажи высыпали из машин, чтобы хоть немного размяться. И тут увидели довольно внушительную колонну пленных гитлеровцев, которую наши солдаты конвоировали по той же деревенской улице, где остановились и танкисты.