Из Новгородской губернии - [18]

Кстати: вотъ нѣсколько названій травъ, записанныхъ мною со словъ здѣшняго мужика Григорія Абрамова.

Сорокоприточная: «отъ сорока притокъ; впадаётъ отъ сорока притокъ; впадаётъ по сухимъ мѣстамъ; плетется въ середкѣ, какъ прутчичекъ (шнурокъ), а по бокамъ, какъ копѣечка».

Мядушники: «отъ грудей пьютъ; по мокрымъ мѣстамъ шапкой роотетъ, розовенькой копѣечкой; помогаетъ отъ многихъ болѣзней».

Суконникъ: «точно какъ бѣлое сукно; какъ идете по бору, такъ на бору ростетъ».

Заячья кислица: «она и скусомъ кислая, а сама такая гладкая. Когда женщинѣ разрижаться — такъ та трава».

Въ Новѣгородѣ на Крещеньѣ многіе купаются въ пролуби, а въ Старой-Русѣ этимъ суевѣріямъ не вѣрятъ.

Старая-Руса. 15 Декабря.

Нынче поутру ходилъ къ г. фонъ З***. У него кабинетъ набитъ его работою: тонко вырѣзанныя изъ кости разныя вещицы, картонныя коробочки и т. п., все показываетъ его нѣжную душу. Разъ ѣздилъ онъ на охоту, и у него расковалась лошадь. Онъ заѣхалъ въ кузницу подковать ее, и нашелъ тамъ двѣ кольчуги: одну двойчатую, другую простую; первая прекрасно сохранилась и отличной отдѣлки: каждое колечко украшено маленькою пуговкою. Шлемъ, у котораго одинъ только наушникъ оторвался; одиннадцать стрѣлъ, длиною до 5 четвертей, дерево совершенно смотритъ новымъ; стрѣлы эти оканчиваются желѣзнымъ копьецомъ, вбитымъ въ стрѣлу, которая послѣ, должно быть, струной связана, а съ другой стороны на четверть съ 4 сторонъ перёна, т. е. въ стрѣлѣ вдѣлана гривка пера; нагрудникъ, у котораго нижняя часть сдвижная; два меча, одинъ русскій, другой рыцарскій. Онъ разспросилъ кузнеца, гдѣ онъ нашелъ, что далъ, и что хочетъ съ ними дѣлать? Тотъ отвѣчалъ, что купилъ у мужика, а тотъ, пахавши землю, выкопалъ изъ земли (на мѣстѣ Шелонской битвы), купилъ за рубль серебромъ, а теперь думаетъ перековать на подѣлку. Г. фонъ-З*** быль великодушенъ: онъ предложилъ кузнецу рубль сереб. и два пуда желѣза; кузнецъ охотно согласился и фонъ З*** сдѣлался владѣльцемъ этихъ вещей. Кромѣ того, у него же я видѣлъ перстень, на которомъ вырѣзанъ драконъ, или что-то подобное; крестъ въ вершокъ, на которомъ превосходно сохранились изображенія: посреди Спаса, на верху ангела, а по бокамъ и внизу по два Евангелиста; эти двѣ вещи серебряныя. Далѣе: двѣ серьги серебряныя, на каждой серьгѣ два подвѣска, украшенные камнями; эти серьги толщиною почти въ ржаную соломину; ружье венеціанское, съ вычурнымъ замкомъ, который заводится ключомъ: кремень падаетъ на быстро вертящееся огниво, которое находится среди замка; это ружье прекрасно отдѣлано мозаикой, украшено арабесками, — и т. д.; пистолетъ съ двумя стволами, стрѣляющими въ одно время, съ ножемъ посреди, съ мѣдной ложей. Замѣчательно, что всѣ эти вещи найдены на мѣстѣ Шелонской битвы…..

Когда я предложилъ г. фонъ-Щ*** уступить мнѣ вещи, онъ запросилъ за двойчатую кольчугу, шлемъ, 4 стрѣлы и нагрудникъ 150 p. cep., за два меча 10 р. сер. При этомъ былъ С. и сталъ его уговаривать не продавать: пропадутъ дескать. Г. фонъ-З*** на это очень равнодушно отвѣчалъ, что ежели ему дадутъ деньги, то ему все-равно — пропадутъ ли они, или нѣтъ. «Я охотникъ, страстный охотникъ, прибавилъ онъ нѣмецко-русскимъ языкомъ, а дадутъ деньги — пусть пропалъ!»

Отъ него мы пошли въ городское училище, въ которомъ два класса, и два учителя въ военныхъ мундирахъ (изъ унтеръ-офицеровъ — теперь коллежскіе регистраторы, кажется), и одинъ священникъ: въ этомъ училищѣ учатъ Закону Божію, Ариѳметики до десятичныхъ дробей, да Грамматики первую часть. Учащихся мальчиковъ и дѣвочекъ до 85. Для такого города, какъ Старая-Руса, довольствоваться этимъ училищемъ слишкомъ мало, а потому двѣ мадамы завели пансіоны; у одной мадамы 8 дѣвочекъ, а у другой до 15 дѣвочекъ и мальчиковъ. Въ одинъ изъ нихъ я заходилъ: учатъ дѣвицъ — сама содержательница, да сестра, да племянница, да священникъ: другихъ учителей нѣтъ, да и достать негдѣ.

С. Ужинъ. 26-го Декабря.

Вчера около 12 часовъ вышелъ изъ Русы. Руса хоть и не та Руса, которая была до Аракчеева, все-таки очень торговый городокъ: въ уѣздномъ городѣ больше 100 лавокъ открытыхъ; это хоть бы другому и губернскому! Лавки всѣ большею частію съ крестьянскимъ товаромъ; это тоже хорошо: стало-быть этотъ городъ строенъ не для Питера, а для жителей. Пройдя съ версту отъ города, я сошолся съ мужикомъ изъ Бологижа. Онъ слышалъ, что въ Старой Русѣ будутъ продавать водку задешево, и пошелъ въ городъ къ обѣднѣ, но слухъ оказался ложнымъ, и онъ проходилъ даромъ. Дорогой онъ разговорился и разсказалъ про «Аракчеевщину». Пріѣхалъ Аракчеевъ, и сталъ всѣхъ брить, только стариковъ за 60 лѣтъ оставилъ. Сталъ Аракчеевъ деревни въ связи ставить: Звозъ, Мозольчино, Лозьево, Дубки-Бабки, Гущино — всѣ перевелъ въ Дубовицу. Вотъ другой годъ какъ имъ свободу дали, они и стали переходить на старыя мѣста, Гущино уже все перешло. Мой спутникъ зазвалъ меня къ себѣ обѣдать. Мужики живутъ вообще очень богато, земли у нихъ довольно; на душу высѣваютъ 10 мѣръ ржи и 20 овса кромѣ пожней. Однимъ они обижаются: сперва брали у нихъ по мѣркѣ — съ души, а теперь отобрали у нихъ земли съ 30 душъ одну десятину, и заставляютъ ее обработывать. Этимъ они вообще недовольны. Не знаю, правду ли онъ говорилъ, что Аракчеевъ завелъ такой порядокъ: мальчика, какъ подростетъ, требовали въ училище, гдѣ учили грамотѣ, а кромѣ того маршировкѣ, а какъ войдетъ въ лѣта, то отправляли въ полевые полки. Три сына есть — трехъ возьмутъ, одинъ — и одному не спускаютъ. Только такой порядокъ былъ не долго: года черезъ два дали кафтанчики форменные, велѣли всѣмъ бороду брить, голову стричь, да начальства много понадѣлали, съ тѣмъ и оставили. А теперь другой годъ пошелъ, какъ и начальство отбросили, оставили однихъ своихъ. Съ тѣхъ поръ мы и обросли прибавилъ разказсчикъ. Изъ-самомъ-дѣлѣ обросли: теперь трудно найти бывшаго поселянина бритаго и стриженаго. Здѣсь въ Бологижѣ во время обѣда (мы опоздали къ обѣду и обѣдали вдвоемъ), мальчикъ лѣтъ 10, сынъ хозяйскій, принесъ кучу костей: они собираютъ кости и продаютъ булынямъ за самую бездѣлицу: у одной дѣвочки было набрано костей до 3 1/2 фунтовъ, да тряпья комокъ, и объ ней какъ объ счастливицѣ говорятъ, что она получила 3 коп. сер. Рѣдко случается, чтобъ эти вещи, тряпье и кости, продавались за деньги, большею частію за кренделёкъ, серёжку и т. п.