Из материала заказчика - [3]

Так-то оно так, но жить на что? Запасной профессии нет, да и возраст поджимает. Немало лет, а дальше будет больше…

Умей я тачать романы из материала заказчика, жил бы сейчас припеваючи: гнал бы продолжение Мондье или Шванвича. Предлагали ведь, и не раз… Не умею. Могу, простите, живописать лишь то, чему был свидетелем сам, как это ни странно. Даже если действие у меня происходит на другой планете…

Взгляд мой упал на удочку в углу. Да. Когда рыбалка была ремеслом, а не развлечением, о подобной снасти и мечтать не приходилось. Раздвижной хлыст из чего-то там углеродистого, съёмная катушка с неестественно тонкой и прочной леской, стальные крючки… А когда человек шёл на ловлю ради жратвы, он брал дрын и дратву, а крючок выгибал из проволоки.

Интересно, какое ещё из так называемых серьёзных занятий в будущем станет забавой? Сельское хозяйство? Так давно уже вроде… Взять, к примеру, дачников. Та же Лада Егоровна — кто она? Фермер-любитель. Овощеводство… садо-мазоводство… Причём никакой прибыли — одни расходы.

А что на очереди? Политика? Бизнес? Армия? Вот это уже любопытно. Конгрессмен-любитель… Над этим стоит поразмыслить.

Тени за окном переместились, день клонился к вечеру. Надо полагать, ушёл мой Боренька. Другого заказчика побрёл искать.

Покинув дом, я направился по застеленной линолеумом дорожке к штакетнику. Отомкнул калитку, выглянул на всякий случай.

— Хозяин…

* * *

— Ну и что ты из этого сможешь построить?

Мы стояли над пыльным курганчиком обломков, оставшихся после уничтожения обвалившейся подсобки. Прежние владельцы участка когда-то хранили в ней дрова. Неповреждённых кирпичей в общей груде не наблюдалось.

Он поднял на меня тёмные, радостно вспыхнувшие глаза.

— Всё могу. Чего надо?

Я не выдержал и ухмыльнулся.

— Да мало ли чего мне надо! Ворота вон надо…

Он встревожился, огляделся.

— Железо есть?

— Ржавое.

— Покажи.

И двинулись мы с ним к сваленному неподалёку дачному металлолому, изрядно, как я и предупреждал, поглоданному коррозией. Там имелось всё: от дырявого ночного горшка до велосипедной рамы.

Восторгу Бори не было предела.

Разумеется, я совершил непростительную глупость, позволив этому этническому психу войти в калитку. Ну вот как его теперь выставишь такого!

Воздух за домом был накрест простёган мошкой. Отмахиваясь от мелкой летучей пакости сигаретой, я хмуро следил за тем, как нарастает идиотизм ситуации. Мой мигрант, не обращая внимания на кровососущих, суетился вокруг ржавых останков и с умным видом прикладывал инструмент то к замшелому ротору бывшего электромотора, то к половинке гигантской дверной петли. Измерял, что ли…

Кстати, об инструменте. Во-первых, понятия не имею, что это за штука. Во-вторых, мне казалось, будто сначала, когда мы сегодня с Борей встретились впервые, в руках у него было нечто иное: курбастенькое,[1] отдалённо схожее со слесарными тисочками. А то, чем он в данный момент тыкал в мою ржавь, скорее напоминало цельнометаллический молоток, по короткой рукоятке которого за каким-то дьяволом шла крупная резьба.

Готов допустить, что это два разных устройства. Тогда где он таил второе? И куда дел первое?

На моё счастье, за штакетником послышалось фырчание автомобильного мотора. Кажется, кто-то притормозил напротив калитки.

— Ну ты пока здесь смотри давай… — барственно, как и подобает владельцу имения, распорядился я. — Там ко мне вроде прибыли…

И тронулся на звук, искренне надеясь, что, пока буду идти до забора и обратно, авось соображу, как мне поступить с неодолимым Борей.

Неужели всё-таки жулик? Тогда в чём смысл жульничества?

Вышел на улицу — и чуть не присвистнул от изумления. Ай-яй-яй-яй-яй! Ну кто же так делает? Даже дети малые знают: нельзя возвращаться на место преступления.

Возле штакетника стояла обшарпанная «семёрка» с прицепом, из которой высаживались те самые башибузуки, что всего за девятнадцать тысяч возвели уникальный забор, мимо которого я теперь прохожу стиснув зубы, чтобы не заржать. Впрочем, в их оправдание следует сказать, что остановились они, осмотрительно не доехав до участка Лады Егоровны метров этак тридцати.

— Хозяин, строиться будем? Из нашего матерьяла…

— Ну-ка, поди сюда, — сказал я.

Старший басурман (лет двадцати на вид) почуял неладное и на всякий случай отступил к открытой дверце «семёрки».

— Да ладно тебе! — пристыдил я его. — Подойди. Дело есть.

Поколебавшись, подошёл.

— Ваш? — спросил я, указывая в сторону дома, из-за которого очень кстати показался Боря, сосредоточенно высматривающий что-то под ногами.

Голый по пояс заборостроитель остолбенел. Смуглые щёки его стали пепельно-серыми.

— Нет! — хрипло выдохнул он. — Не наш. — Порывисто повернулся ко мне.

— Прогони его, хозяин!

— Почему?

— Плохой человек!

— Ты его знаешь?

Но тот уже метнулся за руль. Взволнованно каркнул что-то по-своему, дверцы захлопнулись — и «семёрка» рванула с места. Вот это да!

* * *

В дачной улочке оседала белёсая пыль, а я всё смотрел вослед бултыхающемуся по ухабам прицепу и пытался собраться с мыслями, Собственно, что мне удалось выяснить? Они с ним знакомы, и они его боятся. Тихого тронутого втирушу Борю… И ведь не просто боятся! Я вспомнил их искажённые лица за пыльными стёклами — и что-то стало мне зябко.