Из Лондона в Австралию - [90]

– К морю, вероятно, сэр!

– Нет, не сразу, мой милый! Так как мы забрались сюда, то я хочу подняться на самую вершину этой горы.

С этими словами он указал на нее и тут же с изумлением воскликнул: – Что это такое?

Все обратили туда свои взоры и крик удивления вырвался у всех, при виде неожиданного по своей красоте зрелища, представившегося их глазам.

Гигантская голая вершина горы словно вдруг вспыхнула, пламя высоко, поднималось из неё, освещая голубоватые и желтые потоки лавы, то багровым, то светлым, как серебро, отблеском. Из всех трещин кратера, показывались языки пламени, то громадные, то небольшие, похожие на светящиеся точки, то змеившиеся длинными зигзагами. Они образовали вокруг вершины горы словно огненный венец, из которого высоко к небу поднимался один столб огня, отливавший голубоватым блеском.

– Какое чудное зрелище! – воскликнул Аскот.

– Завтра пойдем туда поближе! – сказал лейтенант. – Я никогда не видал ничего подобного по красоте!

– Отсюда оно представляется красивее, сэр! – насмешливо заметил Доббсон.

– Все равно, я хочу наблюдать это явление поближе. Спать, спать, дети мои! Завтра надо рано подняться.

– Но сперва похороним убитого короля, – напомнил Аскот.

– Конечно, конечно! Бедный Ка-Мега заслужил, чтобы мы отдали ему последние почести.

Они завернулись в свои одеяла, и вскоре в лагере не спали только бедные пленники. Они перешептывались между собой и в их рядах нередко слышались рыдания. Но несчастнее всех казался Идио… Он сидел, как каменное изваяние; ни слез, ни жалоб не вырывалось из его груди, только глаза были устремлены в одну точку…

Глава XII

Выступление охотников за невольниками. – Погребение короля островитян. – В горах. – У отшельника горы. – На пути к кратеру. – Буря. – Огненное море. – Возвращение под дождем, – Смертельная усталость. – Сбились с пути.

Выступление последовало рано утром. Полупьяная, оборванная толпа охотников за невольниками, состоявшая из самых разнообразных одичавших элементов, усердно обезьянничала нечто в роде военной дисциплины, представлявшей зрелище, скорее комическое, нежели внушавшее почтение. Сеньор Рамиро, по-видимому спал, не снимая шлема и шпаги, ибо по первому сигналу он вышел из своей палатки в полной готовности и тотчас начал отдавать приказания, очевидно, имевшие единственной целью – внушить уважение англичанам к его особе.

– Мы славно обработали это дельце! – сказал он с миной довольного мошенника, – и потому я охотно готов принести искупительную жертву! Не надо-ли вам провианта, господа? Одеял, или оружия? Распоряжайтесь моим имуществом, как своим собственным.

Лейтенант Фитцгеральд ответил разбойнику в отборных выражениях, согласившись принять от него пистолет или винтовку со всеми к ним припасами. – У нас нет никакого оружия, – закончил он свою речь, – и это уже одно неудобно. А пищу себе мы надеемся найти.

– Едва-ли! – возразил на это перуанец. – Вы пойдете по обширной, раскинувшейся на много миль, каменистой пустыне, где из почвы выбиваются огненные языки и серные пары. Большие пространства там покрыты лавой и лишь местами растет роскошная трава, большею же частью все пусто и безжизненно.

– И никакой животной жизни? – спросил Аскот…

– Напротив, там наверху водится множество коз, коршунов, орлов и ворон, змей и ящериц. Но до самой вершины вы все равно не доберетесь.

– Почему? – спросил лейтенант.

– На полугоре вы наткнетесь в ущельях на целое озеро расплавленной лавы, огромный бассейн который вечно кипит и брыжжет огнем и искрами. А кругом него постоянно образуются и разрушаются меньшие кратеры, извергающие раскаленную лаву.

– Должно быть это чудное зрелище!

– Для любителя! – ответил, пожимая плечами, предводитель флибустьеров. – Я не особенно увлекаюсь красотами природы.

– Но вы бывали на этой горе?

– Был когда-то, много лет назад… стрелял коз. Дорога трудная, второй раз не хотел бы делать ее…

С этими словами, он принял вид императора, принимающего, послов на аудиенции и приказал отпустить англичанам две винтовки и к ним штук двадцать патронов, и затем вместе с своей шайкой пустился в путь через ущелье в долину. Сеньор Рамиро кивнул на прощанье головой англичанам, рассыпавшимся в благодарности, и последовал за своей бандой, а наши друзья при этом имели возможность в последний раз пожать на прощанье руки некоторым из своих приятелей дикарей, которых уводили в неволю. Жалко было смотреть на их печальные лица и заплаканные глаза.

Идио шел сзади всех. Он едва держался на ногах, стан его согнулся и он казался за одну ночь постаревшим на десять лет. Он понял пожелания белых, сказанные ему на прощанье, и в ответ на них сказал несколько ласковых слов, которые заключил восклицанием: «Ка-Мега!»

Белые кивнули ему головой: Будь покоен, Идио, мы похороним его со всеми почестями, можешь быть уверен в этом. С этими словами они расстались навсегда.

С песнями и шутками перуанцы исчезли в тени горного ущелья и на вытоптанном и залитом кровью плоскогорьи стало тихо. Длинной вереницей, извиваясь змеей, то появляясь на поворотах ущелья, то скрываясь из глаз, двигался отряд охотников за невольниками с своей добычей и голова колонны была уже в долине, когда хвост её еще только что вступил в ущелье.