Из Лондона в Австралию - [22]

– О, Боже! Да, сто фунтов. Я уже не знаю, о котором счастье думать раньше, которое ценить больше.

– Меня эта история забавляет, – засмеялся Торстратен, – мой ближайший друг сидит возле меня и не узнает меня.

– Не покажете-ли вы его мне сегодня, как-нибудь незаметно, сэр?

– Охотно, если это доставит вам удовольствие.

Карета, как и накануне, быстро катилась по улицам, и в каких-нибудь полчаса, господин и слуга были уже в обеденном зале элегантного ресторана. На этот раз день был будничный, и все места были заняты; обедали и за общим столом, и отдельными группами, и свободных мест вообще оставалось немного.

Торстратен окинул внимательным взглядом залу и, с довольной улыбкой, заняв отдельный столик, опять заказал обильный обед. В его выразительных глазах светилось торжество, он медленным движением вертел в руках нож.

Следом за ним и Антоном в залу вошел вчерашний господин в сером платье и незаметно обменялся поклоном с двумя другими господами, сидевшими вместе за одним столиком. Эти два господина скоро бесшумно покинули залу, а он пробрался дальше и поместился так, что мог наблюдать за Торстратеном, сам оставаясь незаметным.

Принесли заказанный ужин. Голландец разрезал жареную курицу и, казалось, вполне отдался удовольствию еды.

Вдруг возле, кто-то двинул стулом и рядом с ним раздался тихий голос. – Вы позволите?

Голландец был поражен, как электрическим ударом. Выстрел из пистолета не мог бы испугать его сильнее. Это был голос Маркуса.

Торстратен быстро повернул голову. В этот самый момент сгорбленный старик опустился на стул у ближайшего стола, неловко и мешковато ощупывая его, очевидно, вследствие плохого зрения. Его лицо до самого рта было закрыто широким зеленым зонтом.

– Кельнер! – Принесите карту кушаний.

Это был Маркус. Он сумел достать себе приличное платье и зонтик и, презирая опасность, пришел сюда, чтобы следить за Торстратеном. Теперь нужно быть на стороже, на случай непредвиденных осложнений.

Голландец повернул свой стул так, что Маркус не мог видеть его лица, он продолжал есть, по-видимому, спокойно, а на самом деле готов был подавиться каждым куском. Он чувствовал словно в этот момент ему в горло вонзились когти.

Антон тоже узнал приятеля своего патрона, но присутствие его здесь не казалось ему нисколько странным, и он все время думал только о незнакомце, с которым Торстратен держал пари и проигрыш которого он надеялся получить в свою пользу.

Не тот-ли это коренастый господин среднего роста, что сидел возле кассы, закрывшись газетой и часто поглядывая из-за неё? Конечно, это должно быть он.

Улучив удобную минуту, мальчик нагнулся к своему господину и шепотом напомнил ему об его обещании. – Пожалуйста, посмотрите влево, сэр. Не этот-ли господин в сером?

Торстратен повернул голову, и в тот же момент повернул голову и Маркус. Он поднял на одну секунду зеленый зонт и следил за взглядом своего товарища. Если у Пита была тайна, то он должен узнать ее.

По едва заметному шороху газеты, можно было догадаться, что господин в сером пошевелился. На один момент его глаза встретились с глазами беспокойно наблюдавшего Маркуса.

Затем зонт опять опустился, и все приняло прежний вид.

Но если бы кто-нибудь заглянул за лист газеты, то увидал бы во взгляде незнакомца громадное изумление, смешанное с гордым торжеством.

Торстратен, с своей стороны, покачал слегка головой. Не взглянувши хорошенько на человека в сером, он сказал: – Это не он. Его, должно быть, еще нет. И потом продолжат есть.

Но все в жизни имеет конец, в том числе и ужин, если даже окончание его страстно хочется отодвинуть подальше.

Маркус хотел перехитрить, Торстратен видел это и, несмотря на это, должен был, наконец, вынуть бумажник и достать из него билет в тысячу фунтов, который передал Антону. – Заплатите в кассе, – сказал он вполголоса, тщательно скрывая свое беспокойство.

В тот же момент Маркус поднялся. С намерением? Но с каким?

– Антон!

– Сэр?

– Вы знаете этого господина? Который с зеленым зонтиком?

– Это…

– Шш! Не нужно имени. Если бы он стал с вами разговаривать, или делать вам какие-нибудь знаки, не обращайте на него внимания, и, если бы он стал требовать у вас билет, не давайте ему ни под каким видом, а пройдите мимо, как будто вовсе его не знаете.

Антон поклонился. – Хорошо, сэр, но…

– Тут не место никаким «но». Могу я рассчитывать на ваше послушание, Антон?

– Да, сэр, конечно.

– Хорошо, в таком случае идите.

Наш друг стал пробираться чрез густую толпу людей, которые ходили взад и вперед и очень затрудняли его движение к кассе. Он держал врученную ему драгоценность в зажатой руке, – кто захотел бы отнять ее у него, тот прежде должен был бы отнять у него жизнь.

Маркус был уже тут. Он подмигивал ему, что-то шептал, делал многозначительные жесты указательным пальцем правой руки. – Вы, вы…

Антон на ходу обернулся на своего господина. Стул Торстратена был пуст, его нигде не было видно.

Странное чувство шевельнулось в душе Антона. Сколько раз он ни менял билета, голландец каждый раз исчезал и появлялся снова лишь тогда, когда дело было сделано. Что это значит? Но теперь у него не было времени разгадывать загадки. Маркус протолкался совсем близко к нему, приподнял свой зонт и, смотря ему прямо в лицо, повелительно сказал: – Дайте мне билет. Скорее!