Из Лондона в Австралию - [173]

Он сломил ветвь одного чахлого, с виду больного дерева. – Смотрите хорошенько!

Все ветки на ощупь оказались мягкими, и хотя снаружи не было заметно ничего особенного, но внутри все они, до самой верхушки, были источены и наполнены красными муравьями. Вероятно, и ствол был обработан так же этими трудолюбивыми работниками. Потревоженные, муравьи громадными кучами накинулись на нападавших, которые, помня все пережитое, поспешили спастись бегством, чтобы уберечь кур от этих насекомых.

Путь к лагерю был сравнительно недалек. Скоро послышались удары топоров, и стало наносить дым от больших костров, отгонявших москитов. Горшки и сковороды стояли наготове, и не доставало только этих последних охотников, чтоб начать обед.

– Смотрите, какая находка! – вскричал один из солдат, вытаскивая из кармана пригоршню белых зерен. – Это рис!

– Много здесь его? – спросил капитан.

– К сожалению, нет, потому что стебли покрыты водой. Но через несколько дней, уже можно будет сварить из него суп.

Капитан провел рукой по лбу. – Бог посылает нам свою помощь и в это трудное время! Работайте только хорошенько, ребята! Чем скорее мы выберемся отсюда, тем скорее кончатся наши испытания.

Напоминание это было излишним; и без того работа кипела: везде шла рубка, пилка, сверление, так как первый плот нужно было спустить на воду до наступления вечера.

Черные в обеих деревнях вели себя совершенно спокойно, но, видимо, зорко следили за всем, что делалось, и к вечеру увеличили количество огней. Это несколько беспокоило белых, которые думали, что туземцы, быть может, хотят силой вынудить переправу, когда мост – будет готов, и в порте Джаксон примкнут к своим.

Наконец, первый плот был спущен на реку; и работы приостановили на ночь. Повсюду пылали яркие костры, пламя которых озаряло лес и даже отдаленному горизонту придавало розоватый оттенок.

У костра лежало несколько человек и между ними Уимполь, Аскот, Антон и Рудуарто. Последний все время беспокойно оглядывался, часто вскакивал, заглядывал за деревья и палатки и успокоился лишь тогда, когда убедился, что никто не подслушивает.

Аскот показал ему пистолет. – Ты хотел рассказать нам об охотнике за чертями, Рудуарто.

Туземец кивнул головой. – А вы наверное ему не перескажете, белые люди? Бедному Рудуарто пришлось бы умереть.

– Будь покоен, тебе нечего бояться.

Молодой дикарь нагнул вперед голову, глаза его блестели, голос, от возбуждения, был едва слышен. – Вы знаете, что такое кобонг?

Уимполь переводил. – Это отличительные знаки туземных племен, – прибавил он в пояснение.

– Мы принадлежим к пчелиному кобонгу, – продолжал Рудуарто, – потому что отец мира Мамаммурок, создавая вселенную, дал нам пчелу, в отличие от других племен. Кроме того, он дал нам большой кусок земли в несколько миль; белые люди все захватили себе, но земля принадлежит людям пчел.

Каждое слово он сопровождал кивком головы, как бы подтверждая сам себе все сказанное. – Мы никогда не убиваем пчел, не предупредивши их, и всегда даем им время улететь; выбирая мед, мы всегда оставляем половину запаса пчелам, потому что, надо вам сказать, пчела летит на край света, к Мамаммуроку и рассказывает ему все, что касается до нашего племени; она говорит ему о наших нуждах, просит помощи, сопровождает душу умершего и стучится за нее у ворот царства Мамаммурока, чтобы ее приняли и досыта кормили разными вкусными яствами, – змеями, ящерицами, белыми гусеницами.

– О, небо! – вскричал Антон.

– Мы позволяем всем племенам жить и охотиться в наших владениях, но никто не должен трогать меда, под страхом смерти; это знают все, знают и люди двуутробки, – вон там! – И он украдкой указал пальцем через плечо. – Вон те! Их кобонг – двуутробка.

– Но, – сказал Аскот, – как же двуутробка, которая не умеет летать, попадет в царство Мамаммурока?

Туземец пожал плечами. – Она передаст на полдороге, что нужно, своим товарищам, а эти передадут дальше. Так делают все животные, которые не имеют крыльев, и змеи, и лягушки. О всех людях заботятся их кобонги, а у кого кобонг – растение, о тех заботятся ветер. Он летит по миру и собирает все вести, которые ему нашептывают растения, эти бедные узники, которых земля держить за корни и не пускает с места, – он несет эти вести в царство Мамаммурока.

– Какое трогательное поверье! – вскричал Антон.

– Но где же живет Мамаммурок? – спросил Аскот.

– Далеко, на краю света, на одном острове. Он ест только рыб, которые добровольно идут к нему, когда он позовет их.

– Ага! Но скажи, Рудуарто, как те звери, которые не умеют летать, попадают через воду, на остров Мамаммурока.

Рудуарто посмотрел на него с упреком. – Ты этого не знаешь, белый человек? Слуги Мамаммурока бросают веревку, и за нее хватаются и умерший, и животное его кобонга. Отец мира живет в ущельях, полных гусениц и ящериц, но в его царстве есть также пропасти, в которые он низвергает души, не имеющие больше права жить. Каждую ночь эти души должны прилетать к могилам, где зарыты их тела, и повторять, что они умерли, совсем умерли; а утром слуги Мамаммурока снова ввергают их в пропасть, и никогда не дают им есть.