Из Лондона в Австралию - [129]

Гребцы умерили ход лодки и теперь она плавно и медленно скользила к берегу, под крики мольбы собравшихся.

Вдруг Ша-Ран поднял руку и рыба вместе с крючком, отцепленными от бичевки, мелькнув в воздухе, упала к ногам одного из воинов, который тотчас же поднял ее над головой с криком торжества. Осчастливленный дикарь немедленно бросился разводить огонь, чтобы сжарить полученный им королевский дар.

В лодке сменили гребцов, королю подали другой крючек и снова произошла та же гонка по лагуне, окончившаяся новой удачей.

Но так как голодных на берегу было слишком много для того, чтобы их мог насытить царственный ловец, то народ принялся и сам за уженье, по тому способу, который ему был дозволен, и который представлял не менее интереса, нежели королевский.

В одной из бухт лагуны лежало некоторое количество больших, плоских камней; туземцы разместились на них и опустили между ними на коралловое дно какие-то небольшие предметы.

– Что это они делают? – спросил Аскот.

– Они кладут яд для рыбы.

– Неужели? Разве можно есть отравленную рыбу?

– И очень! Вот сейчас увидишь, господин!

– Брр! Отравленная рыба! Меня тошнит при одной мысли!

Рыбаки присели на корточки, каждый на своем камне, и нагнувшись к воде, внимательно следили за игравшей в ней рыбой. Когда среди кораллов происходило какое-то, вероятно, понятное для дикаря движение, он выпрямлялся, в руках у него оказывался острый нож из раковины, и подняв его он ждал момента, чтобы поразить добычу.

Вода начинала бурлить, пенистые волны били о берега и затем рыба показывалась брюшком вверх на поверхности. Туземец с быстротой молнии подхватывал ее, взрезывал своим ножом, выбрасывал все внутренности на берег в кусты и спустя несколько минут рыба, только что проглотившая отравленную приманку, уже поедалась туземцами; пока воин кушал ее, его жена и дети не смели смотреть на него, но ожидали в сторонке, что он милостиво швырнет им объедки.

Тем временем Ша-Ран то и дело таскал из воды крупных тонов и бросал их своим подданным, в числе коих особенно часто королевский дар доставался одному любимцу короля. Празднеству, казалось, конца не будет.

Офицеры переглядывались. Что делать? Неужели без всякого предупреждения, без объявления войны, открыть огонь по этим наивным детям природы? Неужели убивать людей, не подозревающих даже о присутствии неприятеля?

Немыслимо. Никто бы на это не решился.

– Я вам предложу вот что, друзья мои! – начал Туила. – Вернитесь в деревню, и когда Ша-Ран пойдет домой с своими воинами, примите его хорошим залпом холостыми патронами. А затем пусть кто-нибудь войдет к нему навстречу с плодом хлебного дерева в руке.

– Я пойду! – вызвался Аскот.

– Ни в каком случае, молодой человек! – покачал офицер головой, – Но то в том дело. Можно ли надеяться, что Ша-Ран уважит этот знак мира?

– Безусловно! – уверял Туила. – Я знаю это по опыту.

– Хорошо. Так и сделаем. Уйдем отсюда без шума, ребята!

Приказание было передано шепотом всему отряду и спустя четверть часа все англичане шли обратно к деревне, по несколько иным путем. Но дороге в одном месте общее внимание было привлечено довольно высшим холмом, очевидно, искусственного происхождения, в густой пальмовой роще.

– Что это? – спросили англичане туземца. – Вероятно, могила?

– Нет, – ответил тот, там наверху холма есть хижина, которую не видно с острова и с которой тоже ничего не видно кругом. Это жилище королей.

– А! Там и живет Ша-Ран?

– Нет, не то! Когда сын короля, будущий король, подрастает и в состоянии сам ходить и сам кушать, то его относят в этот дом и там его воспитывают до восемнадцатилетнего возраста особо приставленные к нему люди.; Он не имеет права спускаться с холма и к нему также никто не смеет ходить. Когда ему исполнится, восемнадцать лет, его приводят в деревню и весь народ падает перед ним на колени. Тогда он должен подвергнуться королевскому испытанию…

– Королевскому испытанию? Это еще что за штука?

– Выбирают двух лучших метателей копий и они оба разом пускают в него свое оружие, а он должен на лету поймать оба копья, и не дать им ударить в него. Если он не сумеет этого сделать, то никогда не будет королем.

– Этот обычай мне нравится, – заметил Фитцгеральд, – в нем есть что-то напоминающие рыцарские обычаи.

– А если копье вонзится в голую грудь молодого принца?

– Тогда ему тут же и смерть! – объяснил Туила. – Это случалось нередко, и даже, между прочим, на этом острове.

– Нет ли здесь и теперь молодого принца под арестом?

– Ша-Ран бездетен, – заметил Туила, – после его смерти им придется доставать себе короля с другого острова.

Наконец, отряд прибыл в деревню, и занял выгодную позицию между хижин. – Носят ли туземцы свои копья постоянно при себе? – спросил офицер.

– Постоянно. Ведь по ту сторону лагуны живет другое племя дикарей, с которым здешние туземцы находятся в постоянной вражде.

– И теперь с ним ведется война!

– Всегда. Если два племени поселяются на одном острове, то между ними никогда не бывает мира.

Белые качали толовой. В каком одичании живут здесь люди!.. Начальник экспедиции еще раз наказал своим людям нм в каком случае не открывать огня, пока он не отдаст приказа!