Из Лондона в Австралию - [126]

– Да!.. Да!..

Действительно, у ног матроса лежал несчастный туземец в самом ужасном состоянии. Руки и ноги его были туго перевязаны, тело крепко прикручено спиной к срубленному стволу дерева, так что он не мог пошевельнуть ни одним членом. По всему телу, по лицу, в волосах, даже во рту и в глазах кишели муравьи, – ползали отвратительные черви и жуки на длинных высоких лапках.

Англичане с ужасом смотрели на отчаянное состояние, в котором находился несчастный; оба матроса, знавшие Туилу, были особенно тронуты. – Ваша честь, – обратились они к офицеру, – Туила подвергся этой жестокой пытке за то, что он своевременно предупредил нас об измене, которую замышляли его земляки против нас.

– Я это знаю, ребята. – кивнул им офицер, – и надеюсь, что доктор Вилькер скоро залечить полученные им повреждения. Развяжите его!

Но веревки, которыми был связан бедный Туила, пришлось перерезать, а его самого осторожно приподнять, так как все тело его было одной сплошной язвой. Оно опухло, сильно горело, а под веревками кровоточило, и самое лучшее, что можно было сделать для облегчения страданий несчастного, это опустить его на несколько времени в проточную воду, которая смыла с него последних муравьев. Рот и глаза его осторожно промыли, и затем влили ему в рот несколько глотков вина. Но прошло еще четверть часа, прежде, нежели он окончательно пришел в себя и был в состоянии мыслить и говорить.

– Они все ушли, – были его первые слова: – все ушли!

– Ша-Ран и его воины?

– Да! Да!..

– Бедный Туила! Давно ли ты лежишь здесь в этом ужасном состоянии?

– С того времени, как я послал вам последнее известие, О, негодяи, они чуть не уморили меня голодом и жаждой.

И он снова потерял сознание, так что не мало было хлопот доставить его в корабельный лазарет. Солдаты обшарили весь лес на несколько миль расстояния, осмотрели также все заливчики по берегу, где могли притаиться лодки островитян с соседнего острова, но ни людей, ни лодок нигде не было и следа… Ша-Ран со всей своей шайкой скрылся во время.

По-видимому, капитан Максвелл ничего другого не ожидал. Придется навестить милого человека на его родине, – сказал он.

Между тем, плотники начали свои работы на «Короле Эдуарде». Двери и окна пришлось делать заново, и кроме того потребовалось не мало починок. Матросов занимали тем временем шитьем соломенников для тюфяков, подвозкой свежей воды во все чаны и цистерны, перевезенные с «Джемса Кука», а также перевозкой всякого рода провианта с одного судна на другое.

Пока шли эти работы раны моряков, стали заживать. Тристам сидел в цепях под строгим караулом. В первый же день он сделал попытку убить караульного, почему его связали еще крепче; он отплачивал своим врагам лишь тем, что постоянно молчал на всех допросах. Невозможно было узнать от него, куда направилась вся масса арестантов после того, как капитан Ловэлль вынужден был отпустит их на волю, и рассеялась ли она, или остается все еще соединенной в шайку.

При допросах он только насвистывал да напевал; когда его лишали в наказание обеда – он смеялся в лицо своим сторожам. Не удивительно, что при таком поведении арестанта, к нему и относились без всякой снисходительности и держали его в цепях в темной конуре, откуда он не мог ничего ни видеть, ни слышать.

Когда Туила выздоровел, судно снялось с якоря и вышло в океан по направлению, которое туземец определил по звездам. Остров Ша-Рана должен был находиться в расстоянии около ста миль и потому переезд не мог быть продолжителен.

На «Короле Эдуарде» был оставлен сильный гарнизон и таким образом наши друзья весело направились навстречу новым приключениям.

На этом пути Туила был главным лицом, он указывал курс, затем на него рассчитывали, как на переводчика, а до тех пор он уже теперь сообщал разные подробности об острове Ша-Рана.

– Берега его представляют собою совершенно голую пустыню, – рассказывал он, – кругом он окружен бурунами, а в середине его есть тихое озеро, в котором жители ловят рыбу и черепах.

– Следовательно, это лагуна. Коралловый остров. Бывал ли ты там, мой милый?

– Жители не дают там никому высаживаться, чужеземец, – покачал Туила головой.

– Но ты говорил, что твои земляки ездили туда?

– Они брали с собой печеный плод хлебного дерева, и подъезжая к острову, показывали его туземцам на большом листе пальмы.

– Ага! это означает: мы являемся с мирными намерениями?

– Да, да!

Капитан Максвелл пожал плечами – Ну, к сожалению, мы о себе не можем этого сказать, – заметил он. – Нам придется показать им вместо печеных плодов несколько заряженных ружей.

– Зачем собственно мы едем туда? – спросил Антон лейтенанта. – Неужели лишь затем, чтобы захватить арестантов, которые, быть может, там скрываются.

Фитцгеральд покачал головой. – Чтобы наказать за нападение на английских подданных. Ша-Ран по закону подлежит за это расстрелянию.

– Если нам удастся захватить его, сэр! Возьмут ли на остров меня и Аскота?

– Я думаю. Во всяком случае на остров высадится сильный отряд, чтобы отнять у островитян всякую возможность сопротивления.

Антон невольно вздохнул. – Неужели и в новых колониях каждая пядь земли отбирается у туземцев тоже силой? – спросил он печально.