Из Лондона в Австралию - [118]

– То есть, ты думаешь, что до тех пор за нами придет военное судно?

Антон пожал плечами, но не ответил ни слова.

Когда наступила ночь, послышался условленный сигнал Туилы и его тотчас же впустили.

– Ну! – обратился к нему лейтенант. – Как обстоять дела? За весь день мы не видели ни одного из твоих земляков.

Туила озабоченно кивнул головой. – Жен и детей отослали как можно дальше в лес. Они, кажется, хотят построить свои хижины в более безопасном месте.

– Это умно. А мужчины?

– Одни из них остались при женщинах.

Фитцгеральд все время всматривался в лицо дикаря. – Туила, спросил он, – ты что-то от нас скрываешь. Говори все, что знаешь… что случилось?

Туземец глубоко вздохнул. Видимо, он – с трудом мог говорить. – Случилось нечто очень скверное, – произнес он наконец. – Нечто ужасное. О, я бы хотел умереть, умереть… пока это не случилось…

Он судорожно всхлипнул и воскликнул затем: – Они уехали отсюда на лодках… шесть человек… и я знаю, куда они направились. Они поехали к врагам на тот остров, к тем, кто уже так часто нападал на нас. Их король, Ша-Ран, теперь будет выбран также и у нас… я это знаю. Они повезли ему плащ из перьев, и вернутся сюда с ним и с его воинами.

Фитцгеральд испугался. – Сюда? – повторил он. – Чтобы напасть на нас.

– Да! Да!.. Ах, если бы жив был Ту-Opa! Он был мудр, он был очень мудр, он бы у вас научился, как строить дома, собирать съестные припасы, он возвысил бы свои народ над всеми другими племенами.

Продолжительная пауза последовала за этим взрывом негодования. Во всяком случае это была неприятная, очень неприятная весть. Предстояла борьба, может быть со всеми ужасами осады, и как раз теперь, когда освобождение, быть может, уже так близко.

– Туила, – спросил Аскот, – ваши соседи разве очень злы?

– О, ужасно злы, ужасно. Они не носят никакого платья и не терпят, чтобы чья-нибудь ладья причаливала к их берегу. Ша-Ран старик с страшными глазами… он даже убил своего отца и свою мать, когда они стали ему в тягость!

– Боже, какой ужас!

Туила делал усилия, чтобы овладеть собой. – Если вы будете уезжать отсюда, – спросил он неожиданно, – возьмете ли меня с собой, чужеземцы? Под властью Ша-Рана я жить не могу.

Лейтенант старался утешить его. – Если по милости Божией за нами явится сюда судно, то мы не будем вправе располагать местами на его палубе, – объяснил он дикарю, – но по нашей просьбе капитан, конечно, поможет тебе, особенно в виду того, что ты оказал нам столько дружеских услуг… Но, подумай, Туила, ведь среди белых тебе придется работать, согласишься ли ты на это?

Дикарь только головой кивнул. – Я уже теперь не так глуп, как был прежде! – ответил он.

Наши друзья знали это и теперь особенно сожалели о преждевременной смерти Ту-Оры, который, очевидно, был единомышленником Туилы. Оба эти человека, соединившись вместе, могли бы бы избавить свои народ от многих лет рабства и невежества.

Но теперь, конечно, нужно было посвятить все свое внимание злобе дня. Лейтенант Фитцгеральд расспросил Туилу, в каком виде следует ожидать нападения соседей-островитян, в виде ли обыкновенной открытой атаки или же они имеют обыкновение подкрадываться незаметно.

Туила покачал головой. – Они сперва исполнят свою воинскую пляску. Будут кричать и трубить в раковины, бить в большой барабан.

Белые переглянулись. – Ну в таком случае это пол-горя.

– Сколько приблизительно воинов можно ожидать с соседнего острова? – спросил лейтенант. – И как скоро они могут прибыть?

– О… дней через десять. Ша-Ран повелевает пятью тысячами храбрых воинов.

Английский офицер вздохнул. Какая кровавая бойня может произойти здесь! Ведь, каждый выстрел из пушки будет укладывать целые ряды голых дикарей.

– Посмотрим, что придется предпринять, – сказал вполголоса унтер-офицер. – Во всяком случае хорошо бы запастись провиантом и водой. Затем нужно приготовить боевые припасы для ружей и пушек.

– Да. Следует также сделать запас свежих фруктов, яиц и корня ти. Теперь нечего и думать о возобновлении огорода.

– Да! это было бы совершенно лишнее. Как знать, где мы будем через несколько месяцев. Вероятно, дикари попытаются поджечь нашу крышу.

– Ну, это не опасно, ибо она покрыта известкой, а деревья на корню не так-то легко загорятся.

– Дай-то Бог, – вздохнул Антон.

Ночной совет был кончен и с следующего же дня началось снабжение дома провиантом. Корова, понятное дело, давно уже перестала давать молоко, но до сей поры ей была дарована жизнь, так как в мясе не было нужды, теперь же она была заколота вместе с её порядочно уже выросшим теленком и таким образом все бочки для солонины были наполнены. Наносили в дом значительные запасы топлива, в песок зарыли тысячи яиц и корней; во все время этих работ, производившихся с лихорадочной поспешностью, четверо часовых день и ночь караулили колонию. Пока было светло, один часовой сидел на вышке на верхушке дерева, и каждый из этого маленького гарнизона не раз втайне представлял себе, какая это была бы радость, если бы вдруг матрос на вышке возвестил о прибытия английского военного судна. Но напрасно было посматривать вверх на вышку, никакого сигнала с неё не было, и вахтенный только уныло качал головой на вопросы, не видать ли паруса.