Из кабины такси - [20]

Тут-то мы не на шутку забеспокоились о судьбе наших разведчиков. Где они? Что с ними стало? Если они шли тайгой, то это было опасно. А может быть, они успели погрузиться на плоты (предполагалось, что какой-то отрезок пути они совершат по воде)? Тогда совсем страшно. Река бурлила так, что плоты будут разбиты в щепы.

Связь с группой оборвалась.

Самое страшное, что невозможно помочь разведчикам. Послать вертолет было нельзя.

Целых два дня бушевал ураган, на третий утих. Неделю мы не имели сведений о козыревской группе. Только на десятые сутки были найдены остатки разбитого плота. Десять человек так и не дошли до алмазных россыпей.

Геолог кончил свой рассказ. Немного помолчал, потом добавил:

— Так что видите, бюро прогнозов не всегда ошибается.

Мы приехали к месту назначения.

Прощаясь со мной, геолог заявил:

— А алмазную трубку, и не одну, мы все-таки нашли!

1940 год

Московский автомобильный завод КИМ выпустил свой первый автомобиль КИМ-10. Он проходил испытания. В новой модели легкового малолитражного автомобиля было много недостатков.

Но устранить их помешала война.

«Дикие» маршруты

…В Европе шла война. Немецкий фашизм пожирал одно за другим государства. Тревожная военная атмосфера проникла и в нашу страну. Люди находились в ожидании чего-то неотвратимого и страшного, ужасного.

Любопытно, что это настроение отразилось и на работе таксомоторного транспорта. Мы подолгу стояли без дела.

Как-то я совершил загородный рейс в подмосковный город Подольск. Пассажир обратно не ехал, так что мне пришлось возвращаться в Москву порожняком.

Проезжая мимо станции, я остановился выпить газировки. Но как только остановился, машину облепило громадное количество людей, желающих поехать, но не в Москву, а, наоборот, дальше за Подольск по Варшавскому шоссе до деревень Лукошкино, Вороново, Кресты.

Дело в том, что в то время до Подольска ходила электричка, а чтобы добраться до Гривны или Львовской, пассажирам приходилось ждать парового поезда, который курсировал очень редко. А по Варшавскому шоссе ходили всего два-три автобуса-калеки, которые то и дело выбывали из строя.

Я сделал несколько рейсов и с лихвой выполнил план. Это мне очень понравилось.

На другой день я сагитировал двух своих приятелей, и мы прямо из гаража с Крымской набережной подались в Подольск. Я не ошибся, работы всем хватило. Мы все трое привезли большую выручку, которая перекрывала холостой пробег. Я уже не говорю о том, как нам были благодарны люди, которые быстро попадали домой или на работу.

Но скоро подольская милиция, несмотря на протесты населения, категорически запретила нам эти «дикие» маршруты. Что делать, как быть? И мы решили рассказать про нашу работу заместителю директора по эксплуатации товарищу Аврасину — умному, толковому человеку. Он выслушал нас и учел всю выгоду работы в Подольске, так как в Москве по-прежнему делать было нечего. Аврасин съездил в Подольск и там в горисполкоме договорился о нашей работе.

Теперь уже в Подольск официально откомандировывалось десять машин московского такси. У вокзала была организована стоянка, на которой по очереди пассажиры садились в такси. В деревнях и поселках, куда мы ездили, тоже не было недостатка в пассажирах, так как молва о курсирующих такси быстро распространилась по всему району и нас везде ждали с нетерпением.

Хочу упомянуть об одном своем товарище — Павле Эпштейне, с которым в паре я работал на этих подольских маршрутах. После работы мы и в Москву возвращались вдвоем, так сказать, на всякий случай подстраховывали друг друга. Если случится поломка, вдвоем ее можно быстрее устранить. Так мы проработали до субботы 21 июня 1941 года.

В понедельник 23 июня Павел Эпштейн ушел на фронт. Он прошел путь от Москвы до Праги. После войны Павел вернулся на родину кавалером почетного ордена Чехословацкой Социалистической Республики. Он снова поступил работать на такси, мы и сейчас с ним очень дружны и часто на досуге вспоминаем «дикие» подольские маршруты.

В частности, припоминаем и такую комическую сценку, которая имела место на стоянке такси у привокзальной площади города Подольска.

Зима в том году была довольно суровой. Мы с Павлом в Подольск приехали с некоторым опозданием.

Вся привокзальная площадь кишела народом, который ждал какого-нибудь транспорта, чтобы подъехать. Как выяснилось, автобусы в тот день совсем не выходили в рейсы. Толпа штурмом взяла наши автомобили, и мгновенно в машины понабивалось по пять и даже по шесть человек. Но мы всегда строго придерживались правил эксплуатации, возили только, как положено, по четыре пассажира.

А когда мы проделали этот отсев и только хотели тронуться в путь, как сквозь толпу к машинам, энергично работая локтями и с криком: «Я первая!» — пробралась шустрая старуха в овчинной шубе, валенках и в огромной шерстяной шали с кистями.

Протиснувшись вплотную к дверце моей кабины, она взмолилась:

— Сынок, мне до Лукошкина, я вас два часа ждала. Меня сын поставил здесь на остановке и сказал: «Жди, мама, придет легковая машина, садись в нее, и тебя довезут до дома», — а сам ушел. Ему на работу надо.

— А где же ты была, бабушка, когда мы подъехали? — спросил я.