Из кабины такси - [12]

Мой пассажир привел с собой такого же молодого человека, и пассажиров стало трое.

— А теперь, шеф, в первый Тверской-Ямской переулок. Знаешь, где находится фабрика «Дукат»?

Автомобиль мой остановился напротив фабрики, на углу теперь уже несуществующего Табачного переулка.

Часы показывали десять минут первого. На улице ни души. Все сейчас сидели за праздничным столом, поздравляя друг друга с Новым годом. В воздухе резко потеплело, повалил густой, мокрый снег.

Мои клиенты вышли из машины и со словами: «Шеф, мы с тобой в расчете», — пошли прочь.

Я выскочил из машины, догнал их.

— Вы дурака не валяйте, платите деньги за проезд.

Все трое обернулись.

— Так тебе, милейший, мало заплатили? — И тут я получил сильный удар в ухо, такой, что в глазах потемнело.

— Ах вы мерзавцы, драться задумали!

Я схватил одного парня крепко за шиворот, а другой рукой хотел достать свисток, поднять тревогу, позвать на помощь.

Но свисток мне достать не удалось, что-то теплое потекло по моей спине, и я потерял сознание.

Очнулся я уже в хирургическом корпусе № 10 больницы имени Боткина. Лежал в довольно темной узкой комнате.

Впоследствии я узнал, что это был изолятор, куда помещались безнадежные больные.

Удар ножом мне пришелся между ребер в спину, на уровне правого легкого. Рана была квадратной. Удар был настолько силен, что кортик прошел сквозь меховую шубу, одежду и глубоко вошел в легкое.

Не знаю, как назвать моих бывших пассажиров, хулиганами или бандитами, но они предусмотрительно на месте преступления не оставили никаких следов и скрылись. Разыскать их не удалось.

Когда я стал выздоравливать, ко мне в больницу, по подозрению, милиция приводила до десятка молодых парней. Но я не мог никого опознать.

Состояние мое было настолько тяжелым, что меня оперировать взялся искуснейший хирург, профессор Алексей Дмитриевич Очкин. Он и спас меня.

Три месяца пролежал я в больнице. Перед выпиской ко мне пришел Алексей Дмитриевич Очкин, он осмотрел меня и на прощание сказал:

— Это счастье, Евгений Васильевич, что у вас оказался крепкий организм. Он вынес все испытания отлично. Обязательно занимайтесь спортом.

После больницы и небольшого отдыха я снова стал работать, сел за руль такси. И, помня слова профессора Очкина, я сделал спорт своим постоянным занятием.

1936 год

…Наконец-то получил новую, советскую машину и я. Перед тем как сесть за руль, я тщательно осмотрел автомобиль. На никелированной облицовке радиатора в овале красовались три буквы — ГАЗ.

Вот я уже разъезжаю по улицам Москвы на отечественном таксомоторе. Надо сказать, что «газик» привлекает внимание советских людей. Находишься ли на стоянке или едешь, везде начинаются расспросы.

— Значит, наша, советская машина?

— Ну, как она? Хороша?

— Хорошая, — отвечаю, — не капризничает. Лиха беда начало, а потом у нас будут автомобили не хуже иностранных.

Люди со мной соглашались. А я чем больше работаю на советском автомобиле, тем радостнее становится на душе от гордости за советскую Родину, за великий трудолюбивый народ, который создает новое, невиданное в мире общество.

Московский автомобильный завод начал выпускать легковые автомобили марки ЗИС-101. Синие, голубые, желтые, они стали поступать в таксомоторный парк, который был организован за Савеловским вокзалом — на Панской улице. Так возник в Москве тринадцатый таксомоторный.

Из первого парка очень много шоферов перевели в тринадцатый, в их числе был и я. Но, проработав там месяца три, я попросил перевести меня обратно в первый. Все-таки он был дороже, роднее, ведь тут началась моя карьера таксиста.

Перебравшись обратно в таксомоторный парк на Крымскую набережную, я познакомился там с очень хорошим человеком, моим сменщиком Виктором Павловичем Комраковым.

Быстро сдружились мы с ним. Жили и работали душа в душу, деля все радости и горести.

К тому времени горьковский автозавод освоил новую марку легкового автомобиля — М-1. Таксомоторный парк столицы пополнился этими машинами. На Вольной улице открылся четвертый таксомоторный парк. Кроме того, была оборудована площадка безгаражного хранения автомобилей около метро «Аэропорт». И вот, работая на новой машине, с Виктором произошел такой случай. О нем он мне сам рассказал.

Старые дружки

«Дело произошло весной. Вечером я подъехал к стоянке такси на Серпуховской площади. Там стояла очередь пассажиров. Первым оказался мужчина лет сорока, который очень торопливо сел на переднее сиденье и попросил отвезти на Боровское шоссе, где якобы его давно ждали.

В то время вдоль Боровского шоссе, что пролегало за бывшей Калужской заставой, тянулись сплошные пустыри и свалки.

Едем. Всмотревшись в лицо пассажира, я узнал знакомого.

— Да ведь мы с вами знакомы, Белозеров! Не узнаете? В одном гараже работали на Самотечной.

— Верно. Знакомое лицо. Только фамилию забыл.

— Комраков.

— А, Комраков! Как же, помню старого дружка. — На лице пассажира появилось какое-то беспокойство. — Стоп! — вдруг крикнул он мне. — Вот здесь мы условились встретиться с одним товарищем. Он мне кое-что принесет и поедем обратно.

Белозеров нервно посмотрел на часы.

— Немного опоздали, но все равно приедет. Обождем минут с десяток.