Из истории Таманской армии - [6]
26 июня командующим Таманским участком фронта вместо А.А. Романенко главнокомандующий войсками Кубано-Черноморской республики К.И. Калнин назначил бывшего капитана Степана Колышко[62], но он по политическим мотивам вскоре был отозван. Временно его замещал Рогачев, а затем командующим был назначен бывший подпоручик Ойцев[63].
Летом 1918 года военно-политическая обстановка на Кубани значительно ухудшилась. Тяжелым было положение всей нашей страны, судьба которой должна была решаться на полях сражений. «Весь вопрос о существовании Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, весь вопрос российской социалистической революции свелся к вопросу военному» — говорил В.И. Ленин[64].
Выросла опасность для Советской власти на Северном Кавказе, а, следовательно, и на Кубани со стороны «Добровольческой армии», не добитой окончательно после ее екатеринодарского разгрома.
«Добровольческая армия» вновь набирала силы, формируясь и укрепляясь в районе станиц Мечетинской и Егорлыкской Донской области. Командование армии во главе с генералами Алексеевым и Деникиным предпринимало лихорадочные усилия к пополнению армии живой силой и вооружением. Где только возможно, создавались центры формирования. Такие центры были созданы, например, в Могилеве, Таганроге, Харькове, и ряде других городов. Центрами руководил специально созданный в июне 1918 года военно-политический отдел, начальником которого генерал Алексеев («верховный руководитель» «Добровольческой армии») назначил полковника Генерального штаба Лисового. В совершенно секретной инструкции по организации центров «Добровольческой армии» обязанности начальника центра определялись так: «1) Войти в связь с политическими, общественными, финансовыми, торгово-промышленными и прочими кругами, лицами, сочувствующими идеям Добровольческой армии, объединить и направлять их деятельность на развитие и укрепление означенной идеи… 5) Производить набор и отправку добровольцев, офицеров и солдат в армию, следить, чтобы означенные добровольцы не задерживались отправлением»[65].
Из этого документа следует, что опорой «Добровольческой армии» были эксплуататорские классы и что ставка делалась прежде всего на добровольцев-офицеров. И действительно, костяком армии стали бывшие царские офицеры, представители реакционных классов, лютые враги Советской власти.
На Дону «Добровольческая армия» получила большую помощь от генерала Краснова деньгами и вооружением, которое последний получал, в свою очередь, от немецких оккупантов. Щедрую помощь оказала белогвардейцам иностранная буржуазия. «Добровольческая армия» пополнялась за счет бежавших из центра страны офицеров, юнкеров, всякого рода буржуазных элементов, а также зажиточного, контрреволюционно настроенного казачества. В конце июня 1918 г. она насчитывала, по белогвардейским данным, до 13 500 человек[66].
Грозной опасности со стороны «Добровольческой армии» Деникина не учел штаб главнокомандующего войсками Кубано-Черноморской республики, находившийся на ст. Тихорецкой. Главнокомандующий К.И. Калнин основную массу подкреплений бросал на Ростово-Батайский участок фронта, где велись военные действия против немцев.
«Вот справимся с немцами, а там и эту сволочь разобьем», — говорил Калнин[67]. Таким образом, опасность со стороны «Добровольческой армии» была недооценена. В результате того, что главное внимание уделялось войне с немцами, инициатива была отдана в руки Деникина и сил, сконцентрированных в мощный кулак для разгрома «Добровольческой армии», в нужный момент не оказалось. Что дело обстояло именно так, доказывает тот факт, что на направлении главного удара Деникина было всего войск (под командованием И.Ф. Федько) около 4 000 человек[68].
22 июня 1918 года начался второй кубанский поход «Добровольческой армии». Одновременно генерал Краснов двинул донские белоказачьи полки на Царицын. 23 июня белые заняли ст. Ремонтную, а 25 июня — ст. ст. Торговую и Шаблиевскую, перерезав тем самым железную дорогу Царицын-Тихорецкая. Белые заняли ст. Великокняжескую и продвигались дальше. Белогвардейцы грабили население и беспощадно расправлялись с ним за сочувствие Советской власти. Очевидец занятия белыми станиц Лопанки и Лежанки писал: «Пьяные кадетские шайки врывались в мирные, беззащитные станицы и подвергали все самому настоящему грабежу. Тащили все: подушки, материю, провизию, все, все. В грабежах деятельное участие принимали казачки из зажиточных кругов. Вместе с повальным обыском-грабежом производились расстрелы без всякого суда. Женщин насиловали. Маленьких грудных детей убивали в люльках, кроватках»…[69]. После занятия ст. Уманской белые за первые же сутки расстреляли свыше 100 человек, среди которых были старики, женщины и дети. Расправами руководил атаман Назаренко
