Из истории Таманской армии - [40]
Эти приказы по войскам Советской Таманской армии были зачитаны всем бойцам. Они служили прекрасным агитационным материалом в работе командиров и комиссаров с красноармейцами, поднимая их готовность, не щадя жизни, драться за дело своей Советской власти и добиться победы над наглым врагом. Бойцы гордились и своими славными командирами, ведущими их от победы к победе. Вместе с победами росли авторитет и слава боевых командиров-таманцев.
В связи с неполучением от штаба командующего Сорокина каких-либо директив в г. Армавире 6 октября состоялось совещание командующих колоннами. Факт этот нашел отражение в приказе № 32 по 1-й Таманской колонне от 6 октября, в котором говорится (§ 8): «Предписываю объявить, что за неполучением до сего времени от Главкома предписания о дальнейших действиях колонны сегодня, 6-го октября, при штабе колонны назначен съезд командующих колоннами.»[444].
На этом совещании от штаба армии, очевидно, присутствовал Г.Н. Батурин. Это можно заключить по приказу № 54 по войскам Таманской армии от 6 октября 1918 года, где говорится о выезде Батурина из ст. Курганной «по неотложным делам, касающимся военных вопросов»[445].
Еще 23 сентября на совещании командного и политического состава частей Таманской армии и Белореченского округа[446] было принято решение идти на соединение с войсками, расположенными в районе Царицына, причем отход этот совершить через станицы Кавказскую и Тихорецкую[447]. План этот был выдвинут командующим Таманской армией И.И. Матвеевым и поддержан командованием «Белореченского округа». Целью плана было спасение армии за счет потери территории[448]. Об этом плане был сразу же поставлен в известность Сорокин.
В это время стало известно, что Реввоенсовет Северного Кавказа, имея в виду, в крайнем случае, отступление на Святой Крест, решил отстаивать каждую пядь земли и держаться там, где возможно[449]. Матвеев резко протестовал против такого пассивного плана. Он говорил: «если мы по необходимости будем отступать от Святого Креста, то нам придется поставить крест на всей армии, так как сзади Святого Креста калмыцкая голодная степь, и, будучи загнанными туда, мы должны погибнуть»[450].
Таким образом, возникли разногласия по вопросу плана дальнейших боевых действий. После совещания в Армавире для выяснения спорных вопросов в Пятигорск 7 октября отправились Г.Н. Батурин, М.В. Смирнов, Г.А. Кочергин, И.Ф. Федько и комиссар Белореченского округа Ш.М. Аскурава[451].
На вокзале Пятигорска было устроено совещание, на котором присутствовали все члены Реввоенсовета, за исключением Сорокина, который был болен. Присутствовал здесь, по словам Г.А. Кочергина, и председатель ЦИК Северокавказской Советской Республики А.А. Рубин[452]. На совещании с обвинениями против Г.А. Кочергина выступил Гайченец. По свидетельству М.В. Смирнова, поднявшийся со своего места В. Крайний, волнуясь, объявил Кочергина и Федько вне закона, но после выступления Батурина, Кочергина, Смирнова и Федько последний был освобожден. Кочергин был отстранен от должности и арестован на период следствия[453].
Г.Н. Батурин вечером получил в Реввоенсовете приказ № 9 от 7 октября следующего содержания:
«Командующим Таманскими войсками и Белореченским фронтом.
Реввоенсовет с получением сего приказывает Вам Таманские войска и 10-ю колонну немедленно отправить на ст. Невинномысскую в распоряжение Реввоенсовета. Остальные же войска отвести на линию Ахметовская, Упорная, Урупская и Армавир, закрепив названную линию возможно прочнее по форме полевого устава, а не окопно»[454].
В исторической литературе сложилось мнение о двух планах боевых операций Северокавказских войск. Один из них — «план Сорокина» — считается предательским, специально рассчитанным на разгром северокавказских войск и их гибель в астраханских песках, другой — план Матвеева — расценивается как единственно правильный. Такая точка зрения была высказана еще И.П. Борисенко в его книге «Авантюристы в гражданской войне», изданной в Ростове-на-Дону в 1930 г., а позднее по существу повторялась рядом советских историков, в том числе профессорами Э.Б. Генкиной и И.М. Разгоном[455].
Взгляды Э.Б. Генкиной и И.М. Разгона в свое время подверглись критике со стороны П.Г. Софинова в его докторской диссертации «Царицын как центр борьбы за Юг и Каспий летом и осенью 1918 года». П.Г. Софинов, основываясь на приказе РВС Южфронта № 118 от 24 сентября 1918 г. убедительно доказывает, что по плану Реввоенсовета Южного фронта предусматривалось наступление Северокавказских войск не в сторону Армавира — Тихорецкой, как утверждает проф. Э.Б. Генкина, а по левому берегу Маныча, в направлении Батайска — Ростова, что и стремился осуществить в октябре ― ноябре 1918 г. Реввоенсовет 11-й армии. Однако с мнением П.Г. Софинова о том, что первым звеном в выполнении указанного плана было быстрое движение Стальной дивизии к Царицыну
