Из истории первых веков христианства - [29]

2. Эпоха Тертуллиана

Известная фраза о том, что книги имеют свою судьбу, находит широкое подтверждение в области христианской литературы. Множество древнейших, а следовательно, и важнейших книг утеряно, другие, долгое время считавшиеся потерянными, каким-то чудом теперь открыты вновь, а современная наука, которая в поисках за древними книгами выработала даже особый метод, обещает нам на этом поприще еще большие неожиданности. В одном только случае следует несколько умерить свои надежды, именно, когда дело идет о таких книгах, которые по мере сил предавались забвению или уничтожению самими христианами. Христиане при этом действовали с большим успехом и по отличному методу. Это относится, во-первых, к еретическим сочинениям, которые, несмотря на новейшие находки, дошли до нас в весьма незначительном числе, и во-вторых, к полемическим сочинениям, направленным вообще против христианства. Из последних ни одно еще пока не извлечено из столь плодородное в отношении находок почвы Египта, да, по моему мнению, вряд ли когда-нибудь будет извлечено. Впрочем, значительная, можно сказать даже, лучшая часть этих сочинений сохранилась в направленных против них христианских книгах; впрочем, из последних некоторые также утеряны. Я говорю лучшая, наиболее интересная часть: потому-что христиане в своей борьбе против этих книг старались, конечно, особенно основательно опровергнуть самые ядовитые, самые опасные их положения. Но все таки такое сохранение в виде цитат противников может быть лишь отрывочно; многое, что было бы для нас теперь особенно интересно, совершенно не вошло в полемику. Только одно видно из христианских полемических сочинений: противники, как уже замечено выше, хотя часто и не понимали язычников и еще чаще лишь слабо опровергали их аргументы, но никогда, – это мы можем еще проконтролировать, – не извращали их слов и даже не позволяли себе малейшей их перестановки. Добросовестность их, таким образом, находятся вне сомнения.

Таким образом сохранилась значительная часть знаменитого сочинения платоника Цельза против христианства. Он дал ему название «Истинное слово». Оно считалось столь опасным, что еще 60-70 лет спустя после его появления, по мнению лучших знатоков, оно возникло между 177 и 180 гг. по Р. Хр. – отец церкви Ориген, по совету одного из своих друзей, выступил против него с объемистым трудом. Оригену понадобилось для этого немного времени, он быстро приступил к писанию, далеко еще не вполне вникнув в личность этого врага христиан. Это ясно обнаруживается между прочими из следующего. Ориген почему-то составил себе представление, что Цельз эпикуреец, и с этого начал свое возражение. Но при дальнейшем течении своей работы он, к удивлению, находить, что враг мыслит далеко не по эпикурейски, а скорее склоняется к платонизму. Однако, вместо того, чтобы переделать или пересмотреть вновь свое сочинение, он преспокойно оставляет то, что было написано на основании ложного представления: дело требовало быстроты, и сочинение должно было появиться возможно скорее. Таким образом мы еще и теперь можем доказать, что христианский полемист отнесся крайне поверхностно в утерянному языческому сочинению. Но книга Оригена имеет еще и много другах недостатков. Неоднократно чувствует он, что враг далеко не неправ, и на его меткие аргументы приводит крайне запутанные возражения. Чтоб выйти из затруднительного положения, он заявляет, что Цельз в сущности ужасно безтолковый человек; но тот же самый Ориген дает вам блестящие доказательства противного.

Цельз гораздо лучше подготовился в своему сочинению, чем его будущий противник. Будучи далек от того, чтобы основывать свое мнение на тех слухах, которые носились в народе относительну сторонников новой веры, он путем основательного чтения христианских книг, библии, еретических сочинений и апологий составил себе полное представление об учении и жизни христиан. Таким образом, он выступил, на противников во всеоружии. Самое важное для него – истина; его критическому уму претит безусловная вера христиан, восклицание: не исследуй глубоко, возмущает его. Ибо при точном исследовании эта вера и оказывается полным ничтожеством. И вот Цельз, – ход мыслей которого я не могу восстановить вполне, а привожу лишь в общих чертах, – приступает к опровержению, и это опровержение, несмотря на встречающиеся в нем повторения, следует назвать вполне научным, так как оно основывается на весьма широком кругозоре; он следует методу, которым пользовались многие противники христианства. Прежде всего, по мнению Цельза, нельзя рассматривать христианство, как обособленное явление, необходимо указать ему его место среди религий всего мира. Ибо в христианстве много аналогий с другими религиями и культами; про языческого бога Асклепия рассказывают подобные же вещи, как и про Христа, Мифра и его мистерии имеют много точек соприкосновения с христианским культом, рождение от девы тоже не представляет чего либо оригинального, нечто подобное встречается и у греков. Кроме того, следует отделять Ветхий Завет от Нового. В Ветхом Завете множество крайне безнравственных истории: неужели можно считать эту книгу назидательной! К тому же Моисей обещает лишь временные блага, Христос же проповедует любовь и воздержание. Всего глупее объяснять эти истории аллегорически, как это делают многие иудеи и христиане, это крайне шаткая почва, и к этому приему можно прибегать лишь при вполне безвыходном положении. Но возьмем вообще Ветхий Завет. Какие детские вещи рассказываются там о сотворении мира, о грехопадении! Как можно говорить до сотворения солнца о днях творения, как Бог может отдыхать, говорить или, наконец, даже сокрушаться в своем деле? Кроме того, Ветхий и Новый Завет приписывают диаволу слишком большую власть над миром. Далее, напрасно думают, что потоп был ниспослан Богом для наказания людей; стихийные явления в равной мере служат для всего мира, и неразумно приписывать их одним лишь людям. И этот Бог, как бы просыпаясь от долгого сна, посылает своего духа в ничтожный уголок мира в эту крошечную, презираемую всеми Палестину. Он знает, что сын его будет страдать, будет даже казнен, и тем не менее все-таки посылает? И как должны мы представлять себе весь этот эпизод? Ведь не мог же Бог превратиться в смертное тело, очевидно, он принял только вид человека; но в таком случае, ведь, это хитрость недостойная Бога. Нечего ссылаться также на пророчества. Предсказания Ветхого Завета можно одинаково хорошо отнести и к совершенно иным явлениям: