Из истории гуситского революционного движения - [75]
Слепые учителя ведут народ за собою, писал Хельчицкий, имея в виду таборитских руководителей. Телесным мечом можно уничтожить живых людей и послать их в ад, но нельзя ликвидировать существующие недостатки. Бог заповедал, чтобы один человек миловал другого[733]. Отрицание метода революционного и всякого иного насилия проходит красной нитью через другой его трактат, более поздний по времени, — «Речь о трояком народе». Даже светская власть не может применять меч в защиту христианской веры. Если бы бог захотел, «…чтобы из-за его заповеди устраивали сечи, вешали, топили, жгли и другими способами цедили из людей кровь, то старый закон (Ветхий завет — А. О.) стоял бы по-прежнему, не погнувшись, со всеми своими кровавыми делами[734].
Приведенные нами краткие данные об отношении Хельчицкого к таборитской тактике говорят прежде всего о том, что он, в тех исключительно сложных и трудных для чешского народа условиях, не различал войны справедливые и войны грабительские, захватнические. Идея непротивления злу насилием в любых условиях — вот один из важнейших тезисов его учения. Такое утверждение находится в прямом противоречии с его резкой критикой существующего порядка вещей, с его отрицанием важнейших социально-экономических основ феодализма. В обстановке крестовых походов, героической борьбы плебейско-крестьянского лагеря таборитов за создание царства божьего на земле — общества без классов, без эксплуатации человека человеком, без насилия одного над другим — идея непротивления злу насилием играла крайне отрицательную, вредную роль. Именно это обстоятельство и замалчивалось буржуазными историками в их работах о Хельчицком.
Как правильно отмечено в специальной чехословацкой[735] и советской литературе[736], эта идея Хельчицкого могла лишь ослабить силу народного сопротивления международной и внутренней реакции, ослабить революционный лагерь таборитов.
Оценивая классовую природу П. Хельчицкого и его позицию, мы считаем возможным утверждать, что он выражал интересы зажиточного крестьянства. Как указывал Ф. Энгельс, крестьянина в эпоху феодализма было очень трудно поднять на вооруженное выступление по многим причинам: «Однако крестьян, хотя и озлобленных страшным гнетом, все же трудно было поднять на восстание. Их разобщенность чрезвычайно затрудняла возможность общего соглашения. Действовала долгая, переходившая от поколения к поколению привычка к подчинению; во многих местностях крестьяне отвыкли от употребления оружия; жестокость эксплуатации то усиливалась, то ослабевала в зависимости от личности господина, — все это помогало удерживать крестьян в повиновении»[737].
И в чешских землях, даже в условиях начавшегося массового восстания народа, была, по-видимому, некоторая часть зажиточного крестьянства, которая, находясь в лучшем положении, чем подавляющая масса крестьян, не приняла непосредственного активного участия в восстании. Вероятно, не случайно в 72 статьях таборитов упоминается, что они запрещали другим седлакам (крестьянам) выплачивать чинш феодалам и угрожали тем, кто не примет участия в общенародном восстании. Аналогичную позицию зажиточное крестьянство занимало и в других антифеодальных народных движениях того времени. Даже на новом этапе народного движения, в условиях крестьянской войны в Германии 1525 г., в 12 тезисах восставшего немецкого крестьянства мы встречаем статью подобного рода, направленную против тех, кто не поддерживал народного восстания. В восстании У. Тайлера очень ярко проявилась умеренность зажиточного крестьянства, которое думало получить удовлетворение своих требований от короля, выдвинуло Майлэндскую программу и в критический момент ушло из Лондона, оставив на произвол судьбы крестьянскую бедноту, предав ее.
К числу важнейших источников, которые дают нам некоторые сведения о направленности таборитского движения после его первого, хилиастического этапа, относятся материалы таборитских синодов 1422–1424 гг. Эти синоды состоялись в феврале 1422 г. в городе Писеке, з июне 1424 г. в Таборе и в ноябре 1424 г. в Клатови. В итоге деятельности синодов были приняты 9 статей[738]. По мнению Г. Томана[739], которое подтвердил и Я. Голл
