Из истории гуситского революционного движения - [63]

* * *

В последующей части главы мы остановимся на еще не решенном в литературе о гусизме вопросе о том, что представляли собой нехилиастические требования таборитского лагеря после поражения хилиастов.

Для ответа на данный вопрос следует вначале сказать о том, что не удовлетворяло крестьянскую массу в учении хилиастов, почему идея хилиазма, являвшаяся первое время знаменем, вокруг которого сплотились широкие массы чешского народа, теперь перестала их удовлетворять.

Попытаемся сначала ответить на вопрос, что привлекало в хилиазме крестьянство и плебс городов в первые годы движения. Это, во-первых, резкая критика феодального строя, которая вела к полному отрицанию феодализма как системы общественных отношений. Во-вторых, на наш взгляд, все силы крестьянства и плебс городов были заинтересованы в позитивной, хотя и очень еще общей, нечеткой части хилиастических планов. Действительно, все слои таборитов, несмотря на значительное уже имущественное расслоение крестьянства, были заинтересованы в том, чтобы было ликвидировано деление на господ и подданных, чтобы крестьянству были возвращены его прежние общинные угодья, захваченные к тому времени феодалами, чтобы были отняты богатства у церкви и переданы крестьянам, т. е. тем, кто обрабатывал эти земли. Массу таборитов устраивала также хилиастическая идея решительного улучшения положения всех слоев народа в будущем свободном обществе. В этой идее особенно привлекал тезис о правовом равенстве людей и отсутствии в новом мире привилегированных слоев общества, о возможности для народа широко пользоваться плодами национальной чешской культуры.

В то же время основная масса крестьянства, и прежде всего его зажиточна верхушка не могла согласиться с идеей ликвидации частной собственности вообще, что четко выражено в хилиастических гуситских источниках. Опыт всей истории феодальной, а затем и капиталистической Европы, практическое решение аграрного вопроса в новый исторический период, в наши дни, в странах народной демократии в Европе — все это говорит о том, что масса крестьянства, представляя собою мелких собственников, не может отречься сразу от идеи и принципа частной собственности. Об этом много раз писали классики марксизма-ленинизма. Еще Ф. Энгельс писал о том, что для мелкого крестьянства лучший выход из его тяжелого положения заключается в переходе к коллективному хозяйству. Однако он оговаривался, что вполне возможно, что крестьянство не сможет перейти на этот путь сразу. «Мы решительно стоим на стороне мелкого крестьянства; мы будем делать все возможное, чтобы ему было сноснее жить, чтобы облегчить ему переход к товариществу в случае, если он на это решится; в том случае, если он еще не будет в состоянии принять это решение, мы постараемся предоставить ему возможность больше времени подумать об этом на своем клочке»[617].

В предисловии ко второму изданию своего труда «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин подчеркивал двоякую роль крестьянства: «…революция обнаруживает теперь все более двойственную роль крестьянства. С одной стороны, громадные остатки барщинного хозяйства и всевозможные пережитки крепостного права при невиданном обнищании и разорении крестьянской бедноты вполне объясняют глубокие источники революционного крестьянского движения, глубокие корни революционности крестьянства как массы. С другой стороны, и в ходе революции, и в характере разных политических партий, и во многих идейно-политических течениях обнаруживается внутреннее противоречивое классовое строение этой массы, ее мелкобуржуазность, антагонизм хозяйских и пролетарских тенденций внутри нее»[618]. Конечно, в России нач. XX в., на иной исторической стадии развития было уже налицо классовое расслоение крестьянства и иным было соотношение различных слоев крестьянства, но имущественное расслоение мы видим и в Чехии начала XV в., что определяло различие позиций зажиточных и бедных крестьян.

Полемизируя с народниками по поводу позиции и положения русского крестьянства в период развития; буржуазных отношений в стране, В. И. Ленин писал о ее особой сложности. «Каким же образом наш трудовой крестьянин изменит это отношение, когда он сам одной ногой стоит на той именно почве, которую и нужно изменить как может он понять негодность обособленности и товарного хозяйства, когда он сам обособлен и хозяйничает на свой риск и страх, хозяйничает на рынок когда эти условия жизни порождают в нем «помыслы и чувства», свойственные тому, кто поодиночке работает на рынок?»[619].

В тезисах для II конгресса Коминтерна по аграрному вопросу В. И. Ленин указывал[620] на необходимость учитывать собственнические настроения крестьянства при решении аграрного вопроса в условиях перехода от капитализма к социализму.

Мы полагаем, что в годы гуситских войн в Чехии хилиазм таборитов столкнулся именно с этими собственническими настроениями основной массы крестьянства и поэтому перестал удовлетворять их интересы.

Крестьянство в массе своей выступало против крупной феодальной собственности, как церковной, так и светской, но боролось за возможность гораздо более самостоятельного ведения хозяйства, чем это было для того времени в рамках феодального общества. Объективно это была борьба за буржуазную собственность, хотя реальных предпосылок для победы буржуазных отношений, да и самих этих отношений, еще не было в чешских землях того времени. Это вовсе не означает, что борьба за мелкую трудовую крестьянскую собственность была тогда ненужной, бессмысленной. Как показывает опыт других стран, да в известной мере и самого гуситского движения, реальным результатом народного антифеодального движения при его более или менее положительном исходе могло быть некоторое или значительное улучшение положения крестьянина как непосредственного производителя, отвоевание гораздо большей хозяйственной самостоятельности крестьянства, ограничение его феодальных повинностей, достижение лучших условий держания земли, отказ феодалов от чрезвычайных поборов, ослабление личной зависимости крепостных и прочее.