Из ГУЛАГа — в бой - [24]

И хотя имени помощника Главного военного прокурора диввоенюриста Л. М. Субоцкого ни в одном из документов или в показаниях по делу брата не упоминалось, самому Льву Матвеевичу со дня ареста Михаила уже не было покоя. Дни пребывания его на свободе были сочтены. В середине сентября 1937 г. на имя Н. И. Ежова, наркома внутренних дел СССР, сотрудники Особого отдела подготовили справку, в которой говорилось, что Л. М. Субоцкий является участником антисоветского военного заговора. Это утверждение базировалось на показаниях арестованных: дивизионного комиссара B. C. Винокурова – начальника политотдела Амурской военной флотилии (до назначения на эту должность он был начальником отдела кадров Политуправления РККА) и полкового комиссара В. М. Берлина – заместителя начальника агитационнопропагандистского отдела Политуправления РККА. В своих показаниях Винокуров и Берлин среди участников военного заговора назвали и Л. М. Субоцкого. Как вывод, в этой справке содержалось предложение арестовать этого заговорщика.

Прошло всего десять дней, и за Львом Матвеевичем пришли, чтобы поместить его в Лефортовскую тюрьму. Выходит, что его арестовали всего лишь по указанной выше справке, ибо постановление об избрании меры пресечения и предъявлении обвинения появится только через семь с половиной хмесяцев. Обратившись к данному постановлению, видим, что следователь Особого отдела ГУГБ НКВД СССР старший лейтенант госбезопасности Гринберг посчитал, что «…Субоцкий Лев Матвеевич, 1900 г. рождения, уроженец г. Рязани, образование среднее, достаточно изобличается в том, что является участником военной левоэсеровской организации, ставившей своей целью активную борьбу с Советской властью и метод борьбы высказывался за индивидуальный террор»^[20] (так в документе. — Н.Ч.).

Как уже сказано, Л. М. Субоцкого обвиняли в принадлежности к эсеровской организации. В частности, об этой организации шел разговор уже на первом допросе.

«Вопрос: Примыкали ли вы к антисоветским группировкам?

Ответ: Нет, к антисоветским группировкам я никогда не примыкал.

Вопрос: А в партии левых эсеров вы состояли?

Ответ: Нет, я только в 1917 году в мае-июне в городе Сызрани работал в эсеровской газете «Земля и воля» в качестве репортера, но членом партии левых эсеров я никогда не состоял.

Вопрос: Когда вы порвали с работой в эсеровской печати?

Ответ: В августе-сентябре 1917 года я уже работал в газете «Известия Сызранского Совета рабочих и крестьянских депутатов»^[21].

Состоять в партии левых эсеров и работать в районной газете, имевшей эсеровскую направленность, в качестве начинающего журналиста (Льву Субоцкому в то время было всего 17 лет) — согласитесь, что это далеко не одно и то же. Но следователю 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР так хотелось обвинить Субоцкого в членстве другой партии, не согласной с курсом ВКП(б), пусть даже давно уже распущенной. Хотя Льву Субоцкому от этого было нисколько не легче – ему приходилось доказывать, что белое – это белое, а не черное.

В собственноручных показаниях он писал: «Я никогда не был участником антисоветской эсеровской организации. Мое отношение к эсерам начало формироваться в 17 лет. Однако детское восхищение “революционной” деятельностью первых народовольцев выветрилось без следа и никакого влияния впоследствии не имело – я активно боролся с эсеровской, меньшевистской и иной контрреволюцией…»^[22]

Кратко скажем о том, чем Л. М. Субоцкий занимался в годы Гражданской войны и после нее. Как уже говорилось, в августе 1917 г. он порвал с левоэсеровской газетой и стал работать в большевистской газете «Известия Сызранского Совета». В феврале 1919 г. молодой Лев связал свою жизнь с Красной Армией. Грамотного и энергичного красноармейца быстро заметили и избрали его секретарем партийной ячейки подразделения. Прошло несколько месяцев, и Лев Субоцкий – комиссар 1-го Сызранского конного отряда. Причем одновременно он редактирует газету «Рабоче-крестьянское знамя» и активно сотрудничает в «Известиях Сызранского Совета».

Некоторое время Субоцкий работает в органах ЧК – с апреля 1920 г. уполномоченным, а затем следователем-доклад-чиком и постоянным государственным обвинителем выездной сессии Симбирского губернского ревтрибунала. С ноября 1920 г. по март 1921 г. он работает секретарем Сызранского уездного комитета партии, одновременно заведуя агитационно-пропагандистским отделом и состоя членом коллегии отдела народного образования. В феврале 1921 г. Симбирская губернская партийная организация избрала Л. М. Субоцкого делегатом на X съезд РКП(б). Вместе с другими делегатами он участвует в подавлении мятежа в Кронштадте в марте 1921 г., за что был удостоен ордена Красного Знамени. В соответствующем приказе Реввоенсовета Республики говорится, что Л. М. Субоцкий, «…участвуя в штурме фортов и Кронштадтской крепости, личной храбростью и примером вдохновлял красных бойцов, чем способствовал подавлению мятежа».

После возвращения со съезда Лев Матвеевич некоторое время служит в военном трибунале Приволжского военного округа. В 1923 г. он окончательно связывает свою жизнь с органами военной юстиции, занимая должности помощника военного прокурора Московского, а затем старшего помощника военного прокурора Белорусского и Ленинградского военных округов. В 1931–1933 гг. Л. М. Субоцкий – помощник прокурора Верховного Суда СССР по военной прокуратуре (так тогда называлась должность Главного военного прокурора). В сентябре 1933 г. приказом Прокурора СССР он назначается начальником 4-го отдела ГВП – помощником Главного военного прокурора. В данной должности Лев Матвеевич находился вплоть до своего ареста в сентябре 1937 г.