— Я не жалею тебя, — тихо сказала Джохара. — Просто мне очень жаль, что тебе пришлось вынести такое. Но почему ты мне не расскажешь? Азим, я хочу понять тебя. Я хочу знать…
— Что ты хочешь знать? — перебил Азим настолько громко и грубо, что голос эхом отозвался в его собственных ушах. — Тот, кто спас меня из больницы. Тот, кто представился моим любимым дядей. Тот, кто сказал мне, что мое имя Рафаэль Оливьери. Но это было враньем. Все его слова были гнусной ложью. Он увидел беспомощного мальчика без защитников и без друзей. Он увидел раба.
Даже теперь, спустя двадцать лет, воспоминания все еще имели над ним безграничную силу. Годы не смогли залечить ни боль, ни обиду в сердце. Он был благодарен Каивано. В дни, проведенные в больнице, он считал его отцом. А Каивано умело подыгрывал — приносил подарки, гостинцы, говорил душевные речи. В ответ на это маленький Азим — одинокий, потерянный мальчик — полюбил его. Своего похитителя.
— Что случилось? — спросила Джохара с округлившимися от ужаса глазами.
Азим потупил взгляд:
— Он заставлял меня работать в своем гараже. Бесплатно, как раба. А когда я решил сбежать, случилось вот это.
Он показал на свою спину, и Джохара побледнела лицом. Азим заранее знал, что пожалеет о сказанном. Ведь Джохара уже не сможет смотреть на него, как раньше. Теперь она увидела его шрамы и узнала, откуда они взялись. Отныне для нее он будет жертвой, а не мужчиной.
— Но как ты все-таки сбежал? — спросила Джохара шепотом.
— Это случилось много позже. Каивано был членом мафии, и у него везде были свои люди. Это значило, что скрыться от него невозможно. Прошло долгих четыре года, прежде чем у меня созрел план. — Азим набрал в грудь воздуха, но внутри больно кольнуло. — В один прекрасный день я напоил Каивано и забрал доказательства его преступлений. Я шантажировал его, чтобы получить свободу и крупную сумму денег. Кстати, эти деньги я потратил на покупку своей первой недвижимости. С тех пор я вынужден жить, постоянно оглядываясь по сторонам.
— Но что случилось с этим человеком? — спросила Джохара.
— Я уничтожил его, — холодно ответил Азим.
Ни единой эмоции не прозвучало в его голосе. Десять лет он спал с ножом под подушкой. Всегда начеку, всегда готовый обороняться. Расправа над Каивано случилась шесть лет назад. Она была хладнокровной, но все же сладкой. И такой долгожданной.
— Уничтожил? — переспросила Джохара. — Но как именно?
— Я выкупил его бизнес и обанкротил его. На это ушло целых десять лет, но зато Каивано стал никем. Моя вилла в Неаполе когда-то принадлежала ему. Я купил ее по дешевке, когда он распродавал за долги свое имущество.
Лицо Джохары приняло странное выражение, расшифровать которое Азим не смог.
— И после этого тебе стало легче? — спросила она.
— Да, мне стало легче, — признался Азим.
«Но не в достаточной степени», — добавил он про себя. Нет, хотя бы это он утаит от своей жены.
— Я слишком долго ждал момента, чтобы отомстить.
— Мне кажется, я тебя понимаю, — грустно сказала Джохара. — Если это помогло тебе излечиться…
— Мне не нужно было лечиться, — перебил Азим, и лицо его исказилось от гнева. — Мне было нужно положить конец несправедливости. — Он надел брюки и повернулся к ней спиной. — Ступай в шатер, Джохара. — Азим подождал несколько секунд, но Джохара не шевельнулась. Одна секунда сменяла другую. И каждую из них наполняла боль и страдание. — Почему ты до сих пор здесь? — прохрипел он.
— Почему ты так холоден со мной? — спросила в ответ Джохара. — Помнишь, когда ты сказал, что мы едем в Найджаби? С того самого момента ты все сильнее отдаляешься от меня. Но ведь нам было хорошо вместе. По крайней мере, мне так казалось.
Пальцы Азима сжались в кулаки.
— Я еще никому не показывал своих шрамов.
— Но я твоя жена. Ты не мог вечно скрывать от меня свою спину. Ведь я не понимала, почему ты не даешь гладить себя по спине во время занятий любовью. Только теперь я понимаю, почему ты так быстро одевался после… После того, как мы это делали. Но когда-нибудь я все равно бы их увидела. И скажи мне, что бы тогда случилось?
Азим не отвечал. Что он мог ответить? Всю жизнь скрывать от жены шрамы на спине — это действительно по-мальчишески глупо. Но он не хотел видеть жалость в глазах Джохары.
— Я не понимаю тебя, — сказала Джохара нежным, но грустным голосом. — Как только мне начинало казаться, что я тебя понимаю, ты вдруг…
Неожиданный крик Азима пронзил тишину пустыни:
— Я предупреждал тебя, Джохара! Не вздумай ждать от меня романтики. Между нами есть и будет только одно. Вот это.
Азим крепко схватил Джохару за плечи и прижал к себе. Еще доля секунды, и он впился ртом в ее холодные губы. То, что выглядело так грубо и жестко, все же зажгло внутри Джохары искру. Она не даст ему превратить их занятие любовью в нечто злобное и мстительное. Пусть в жизни ее мужа будет место и чему-то теплому и ласковому.
Она обвила шею Азима руками и нежно прижалась к нему. Мокрый шелк его рубашки намочил ее платье, заставляя их липнуть друг к другу. Она широко открывала рот его поцелуям, становящимся глубже, влажнее и ласковее.
Азим издал грубый хриплый стон, а Джохара не знала, что это значит — разозлился ли он еще сильнее, или она наконец-то пробила броню, в которую ее муж заковал себя много лет назад.
