Из чародея в шиноби - [15]

— Своеволен, впрочем, как и всегда — усмехнулся Шикатаджу.

— Его, можно понять — произнес в ответ на эту реплику Саске Сарутоби — что ж, времени действительно нет, а тратить драгоценное время во время войны… Поэтому предлагаю расходиться. — после этих слов все присутствующие встали со своих мест переговариваясь.

Тем временем в квартале клана Сенджу. Гарри Поттер.

Да уж, сложно поверить, что Хаширама Сенджу погиб. За эти несколько месяцев, я привязался к этому воплощению доброты и позитивных эмоций. Да и изучить в меру сил, так что даже я знающий его столь короткое время до сих пор считаю подобное невероятным. Первый Хокаге был для всех воплощением могущества, великий, но добрый человек, даже я, будучи посредственным эмпатом — ну не дается мне эта наука, чувствую скорбь всей деревни. Почти каждый житель деревни скорбел о нем, и даже Мито Узумаки, эмоции которой казались для меня попросту не читаемыми, просто не имела сил скрывать своего горя. Тобирама же, даже не смотря на горечь от смерти брата, вместо того чтобы хлестать саке бутылками, сохранил самообладание и взяв всю волю в кулак и продолжал сегодня заниматься со своими учениками. Вот кто реально кремень, а вот кстати и он. Телепортировался в квартал благодаря своей технике, и судя по всему идет в дом Мито. Интересно чего он хочет Хорошо, что за несколько месяцев я научился чувствовать людей с чакрой при помощи магии, разум взрослого человека просто не в состоянии сидеть ничем не занимаясь, вот я и попробовал использовать магию в качестве «инструмента» для сенсорики. Методом тыка, я научился чувствовать людей с концентрацией инородной энергии, судя по всему и являющейся чакрой. А по различиям в ощущениях как раз и получается узнать человека. Когда исчезла чакра Хаширамы, я и не догадался, что тот умер, слишком уж была бредовой сама мысль об этом. Бог — Шиноби был словно яркое солнце, свет которого грел жителей деревни. Находиться рядом с ним было очень приятно. Когда он со мной разговаривал, я не понимал ни слова, но чувство защищенности, было даже выше чем при словах родителей. Но что–то я повторяюсь, ладно, день был долгий и полный событий, которые оставили неизгладимый след во всем мире шиноби. Да и пусть я не сплю так часто как в прошлом мире, но организм требует так сказать…

Год спустя.

Эх, жизнь моя жестянка! Говорить нормально не могу. Выползать за пределы комнаты тоже не могу. Только сиди, да наблюдай за такими–же, как ты. Впрочем, я начал понимать местную речь. По немногу, но понимать. По крайней мере несколько десятков слов выучил. К примеру кушать, мама, окно, сквозняк… и в том же духе. В общем, именно те слова, которые произносят нянечки и медсестры, посещая наш детский уголок.

В комнате, достаточно большой по размеру, было десять карапузов. Совершенно похожие, но в то же время такие разные. Самым странным в этой комнате был конечно же я. Не кричал, не плакал, только кушал смеси, сидел, лежал и смотрел. И это пугало женщин. Нет, они ко мне подходили, кормили, укладывали спать, пытались играть, но мое игнорирование их пугало. Нет, не так. Я просто отдавал им игрушку обратно. Вежливо, без крика. И, наверное, с серьезным взглядом. Ну не могу я играть, хоть убейте. Все–таки взрослый разум в теле ребенка — печально. Ладно, нянечки это не беда, главное что Азуми и Хачиро (Это родители — прим. автора) с Тобирамой и Мито меня не боятся, и то хлеб. Жаль конечно, что навещают меня редко, зато чувствую их искренние эмоции, что радуют меня. Хотя ещё Цунаде приходит, но в последнее время не так часто, что угнетает. Помню её в аниме, бой–баба, нукенина в пол мизинцами вбивает, а сейчас передо мной девочка лет семи–восьми, как–то непривычно … а в последнее время ещё и скучно. Ну хоть на улице выгуливают, и то хорошо. Так что остается только ждать трех–четырех летнего возраста, изредка практикуясь в магии, дабы не заржаветь, и таки почувствовать в себе эту чакру, вот как все нормальные попаданцы ее ощущают без проблем Может мне еще рано или магия которая со мной и в этой жизни мешает этому

В один из дней нас под присмотром троих нянечек вывели на улицу, тех, кто мог ходить. Ох, прекрасный солнечный свет. Ты, красив, мягок и прекрасен. Как только мы вышли на улицу, я как будто в сказке очутился. Наш детский садик оказался на окраине селения, огромного селения. Ну не могу я назвать этот населенный пункт городом. Слишком легко дышится, слишком много природы. Двух–трехэтажные бетонные и деревянные дома, добрые жители. Красота. А вот и Гора Хокаге, с лицами дедушек, хм, а я здесь ведь кто–то вроде Малфоя. Голубая кровь, слоновья кость и так далее… Нашли чем гордиться мистер Поттер, так барон, сейчас тут без вас уйдут поэтому хватит заниматься самолюбованием, времени у тебя будет предостаточно. Эх, а ведь Коноха так красива сейчас, даже и не скажешь, что где–то в сотнях миль отсюда идет Первая Мировая Война, где тысячи шиноби режут друг–другу глотки, а сколько же детей потеряют родителей к началу второй войны, сколько людей потеряют сыновей, отцов, матерей и сестер. Я не могу допустить этого, просто не могу, мне претит сама мысль подобного, у меня есть силы для того чтобы если не остановить, то хотя бы уменьшить наши потери. Мне нужно будет стать значимой фигурой если я хочу этого добиться, что в свою очередь не возможно без обладания внушительной личной силой и впечатляющим арсеналом выученных техник. Эх, будущие изнурительные тренировки ждут меня! Ой! В меня кто–то врезался, повалив на землю. Черт, больно. Можно и поаккуратнее, раздавят и нет ребенка.