Из блокнота индолога - [39]

Около шести часов вечера по пути в Матару увидели на дороге необычное оживление и большое количество хороших, новеньких машин — фольксвагенов, шевроле, фордов, плимутов, мерседес-бенц. Они останавливались на обочинах в разных местах, и их пассажиры раздавали зеленые сари, рубашки и каскетки. Там, где приобретение новой рубашки — событие громадной важности (ведь покупка вызывает напряжение в семейном бюджете), такой подарок влечет за собой естественное стремление быть благодарным. А как? Отдать голос за партию этого цвета?

Местами мне пришлось быть свидетелем прямого подкупа — деньги вручались местным функционерам для раздачи избирателям.

Под избирательные участки использовались, как правило, школы. Мы заехали в одну из них. Тут царила дисциплина. На дорогах не видно было ни полицейских, ни армейских патрулей, хотя вчерашние газеты истошно кричали на разные голоса о патрулировании избирательных участков — прямо как в условиях военного положения. Они просто не нужны, если не появятся новые Дон Дэвиды. На всем протяжении пути от Галле до Коломбо голосование проходило спокойно.

23 марта уже передавались, по мере поступления сведений, результаты выборов. ОНП выходила вперед — прежде всего по округам района чайных плантаций, затем там, где была сильна католическая церковь. К трем часам дня ситуация прояснилась. Формально большинство проголосовало за ОНП, но этого оказалось недостаточно, требовалась для получения права формирования правительства поддержка других партий. Если главные партии правительственной коалиции смогли бы заручиться поддержкой партий, представляющих интересы тамильского меньшинства, то они могли бы сохранить власть в своих руках. Начинался напряженный период межпартийных переговоров и встреч. А тем временем печать и радио сообщали, что на лондонской бирже акции чайных компаний энергично пошли вверх.

Наряду с такого рода давлением оказывается еще и моральное, с тем чтобы исключить попытки госпожи Сиримаво Бандаранаике все-таки сформировать правительство. Это давление обволакивается лестью. Вот как взывала к Бандаранаике «Дейли миррор»: «Пусть потомство сохранит в памяти ее облик — первой женщины премьер-министра на Цейлоне, вернее, во всем мире; пока еще лучи славы освещают ее лицо, пусть она покинет сцену, как того требует долг.

Пусть она стряхнет с себя людей, приведших ее к падению… Теперь они будут петь ей дифирамбы, чтобы сбить с пути истины, чтобы не дать принять поражение, с должным изяществом, Конституционно, освобождая путь партии, получившей безусловную поддержку народа».

Вечером 24 марта я работал над поступившей корреспонденцией. Откуда-то доносился нарастающий гул, словно на город надвигалась громадная волна. Я выбежал в холл, чтобы посмотреть, что происходит, — мой номер выходил окнами во двор. За машиной с государственным флагом, движущейся в сторону форта, к резиденции генерал-губернатора, текла бесконечная клокочущая людская река. Слышались восторженные крики:

— Она согласна! Сиримаво формирует правительство!

Действительно, она была готова к этому. Ей даже было дано согласие генерал-губернатора на образование кабинета министров, при условии, что ее новое правительство обеспечит порядок, но, когда она обратилась к командующим вооруженными силами и суперинтенданту полиции с просьбой поддержать ее, они наотрез отказались. После этого Бандаранаике подала в отставку.

Об этом стало известно 25 марта около 10 утра, а в 11 часов Коломбо увидел иную демонстрацию. На этот раз не крики радости людей, а рев торжествующих клаксонов. И снова та же дорога к форту, но на этот раз она была запружена автомашинами, и на каждой прикреплен зеленый флажок, зеленые платки. Уже на следующий день появилось объявление, что «Лакки вэлли ти компани» выпустила дополнительно 640 тысяч акций по две рупии каждая.

Хотя органы газетных концернов «Лейк Хауз» и «Таймс оф Цейлон» пытались в предвыборной кампании играть — и довольно настойчиво — на всякого рода и антикоммунистических, и антисоветских мотивах, однако национальные интересы оказались более сильными. Соглашение об экономическом сотрудничестве, понимание советской стороной фундаментальных задач национальной экономики Цейлона, упрочение ее независимости, практические шаги в развитии дипломатических, торговых, культурных связей между Советским Союзом и Цейлоном оказались сильнее.

Не раз пришлось мне бывать на. замечательном острове, истинной жемчужине Индийского океана. Парадокс жизни Цейлона состоял в том, что страна, являющаяся одним из важнейших производителей каучука, импортировала покрышки на миллионы рупий. Это положение продолжалось до тех пор, пока не был построен с помощью СССР шинный завод в Келании, в предместье Коломбо. Тогда потребности в автопокрышках стали удовлетворяться, значительная часть продукции идет на экспорт. Нужно иметь в виду, что в основном пассажирские и грузовые перевозкой в стране делаются за счет автотранспорта.

Металлургический завод, выросший в Орувеле, избавил страну от валютных затрат на ввоз металла. Над портом Коломбо маяками поднялись башни первого на острове мельничного комбината. Решались и другие задачи технико-экономического сотрудничества, росли плодотворные и взаимовыгодные связи. Знаменательны слова одного из видных политических деятелей Шри-Ланки — Филиппа Гунавардене: «Каковы бы ни были изменения политической погоды в нашей стране, среди моих сограждан растет убежденность в том, что в деле укрепления национальной независимости и суверенитета, укрепления мира во всем мире, в борьбе против империализма <и колониализма СССР — надежная опора».