Я сошелъ въ свою каюту я увидалъ преотвратительную картину: я воочію видѣлъ, какъ
Ходитъ спѣсь надуваючись.
На главномъ мѣстѣ преважно, въ шапкѣ, сидѣлъ мой попутчикъ, передъ нимъ ломался и паясничалъ козакъ шутъ; бурлакъ подобострастно подавалъ ему набитую трубку — носогрѣйку; другой торопливо зажигалъ спячку; человѣкъ пять-шесть съ подобающимъ уваженіемъ къ его особѣ стояли, не смѣя, вѣроятно, въ его присутствіи сѣсть… Духота была страшная, и я поспѣшилъ выбѣжать на палубу.
— Не можете ли вы мнѣ чѣмъ нибудь помочь? спросилъ, подходя ко мнѣ, какой-то господинъ лѣтъ двадцати, въ козацкой фуражкѣ и нѣмецкомъ пальто.
— Чѣмъ ногу я вамъ помочь?
— Я не смѣю васъ безпокоить.
— Позвольте васъ попросить сказать мнѣ, спросилъ я:- съ кѣмъ имѣю честь разговаривать?
— Я профессоръ магіи.
— Въ такомъ случаѣ я рѣшительно не имѣю никакой возможности вамъ помочь.
— Я такъ я думалъ.
— Такъ для чего же вы ко мнѣ обращаетесь съ просьбой о помощи?
— Все-таки лучше.
Мы помолчали.
— Вы гдѣ учились? спросилъ я этого профессора магіи:- кто васъ училъ фокусамъ?
— Я учился въ гимназіи.
— Въ гимназіи? спросилъ я, озадаченный этимъ отвѣтомъ: — развѣ въ гимназіи учатъ фокусничать?
— Нѣтъ-съ!.. Въ гимназіи я учился разнымъ наукамъ, а магіи я самъ собою выучился: читалъ много книгъ, много упражнялся; много…
— Какія же вы книги читали?
— Все хорошія.
— Какія же?
— Хорошія.
— Вы не можете-ли припомнить названія книгъ, имена авторовъ этихъ книгъ?
— Нѣтъ-съ: теперь забылъ.
— Вы кончили курсъ въ гимназіи?
— Нѣтъ-съ, не кончилъ.
— Отчего же?
— Сталъ заниматься магіей.
— Надо бы сперва кончить курсъ въ гимназіи, а тамъ хоть бы и многіе занимались.
— Призваніе-съ!..
— Плохое призваніе.
— Что дѣлать!
— Куда же вы теперь ѣдете?
— Я теперь ѣду въ Екатериненбургъ.
— Куда?
— Въ Екатериненбургъ.
— Изъ Царицына на Астрахань въ Екатериненбургъ? спросилъ я.
— Да-съ.
— Какъ же вы поѣдете?
— Изъ Астрахани, гдѣ я дамъ нѣсколько представленій, поѣду на Гурьевъ, изъ Гурьева на Екатериненбургъ, а потомъ поѣду по всѣмъ сибирскимъ городамъ.
— Помилуйте!.. Да вѣдь этимъ путемъ вы дѣлаете нѣсколько тысячъ верстъ лишнихъ!
— Этимъ путемъ для меня лучше.
— Чѣмъ же лучше?
— По пути я буду магическіе опыты производить: тамъ профессоровъ магіи никогда не было.
— Гдѣ же вы будете свои фокусы показывать?
— По пути во всѣхъ городахъ.
— Да тамъ и городовъ нѣтъ.
— Буду заѣзжать къ помѣщикамъ.
— И помѣщика нѣтъ ни одного.
— Посмотрите, пожалуйста, какое прекрасное кушанье! сказалъ, подходя ко мнѣ, греческій купецъ, радостно показывая кушанье, положенное на чайное блюдечко.
— Покажите.
Вѣроятно немногіе отгадаютъ, какое было кто прекрасное кушанье.
— Хорошо? спросилъ грекъ.
— Что кто?
— Щучья икра съ деревяннымъ масломъ! отвѣчалъ грекъ, весь сіяя отъ радости.
— Пахнетъ не очень хорошо.
— Нѣтъ, очень хорошо…
Впрочемъ, о вкусахъ не спорятъ: грекамъ очень понравилось деревянное масло, самаго дурнаго качества, которое держатъ на пароходѣ для смазки машины.
Грекъ побѣжалъ кушать свое деревянное масло, а ко мнѣ подошелъ парень лѣтъ 26, въ полумонашеской одеждѣ, котораго я видѣлъ наканунѣ въ общей каютѣ, сильно выпившимъ; онъ тогда лежадъ на диванѣ и загадывалъ загадки далеко не двусмысленнаго содержанія, чѣмъ потѣшалъ армянъ-пассажировъ.
— Спаси васъ Господи! сказалъ онъ, подходя и кланяясь по монашески.
— Покорно васъ благодарю.
— Вы худа ѣдете?
— Я въ Астрахань… А вы куда?
— Я по монастырямъ — Богу трудиться, для своей души!… смиренно отвѣчалъ онъ.
— Вы монахъ?
— Нѣтъ еще.
— По платью васъ можно за монаха принять.
— Желаю быть монахомъ.
— Куда же вы теперь ѣдете?
— Въ Казань.
— Какъ въ Казань?
— Да пока въ Казань, а такъ, ежели Богъ грѣхамъ потерпитъ, пойду въ Тобольскъ.
— Изъ Царицына въ Казань черезъ Астрахань…
— Богъ пути указуетъ…
— Хотите, я вамъ найду попутчика: онъ почти тѣмъ же путемъ въ Тобольскъ ѣдетъ.
— Сдѣлайте милость!
— Извольте.
— А позвольте васъ спросить, спрашивалъ меня желающій принять монашество:- изъ какихъ чиновъ будетъ мой будущій сопутникъ?…
— Чина его я не знаю.
— Занятіе?…
— Онъ фокусникъ.
— Помилуйте! и желающій принять монашество отвернулся отъ меня съ негодованіемъ.
Никакъ не ожидалъ я найдти двухъ пассажировъ, которые, не сговариваясь между собой, избрали такой оригинальный маршрутъ въ Тобольскъ. Подумавъ, я пересталъ удивляться: я и самъ, кажется, ѣду въ Москву изъ Орла на Астрахань, Красный Яръ…
— Посмотрите, пожалуйста, показывалъ мнѣ маслину грекъ, скушавшій икру съ деревяннымъ масломъ: — вотъ изъ чего дѣлается это масло… Я нашелъ это въ жилеткѣ въ карманѣ. Покушайте, пожалуйста, какъ это прекрасно-вкусно!… Какъ кто прекрасно-хорошо!…
Не только покушать, и дотронуться я не рѣшался до маслины, пролежавшей у грека въ карманѣ болѣе мѣсяца, и поспѣшимъ удалиться и отъ грека и отъ маслины.
— Посмотрите, на сколько рѣчекъ разбилась Волга! сказалъ козакъ, показывая мнѣ на Волгу, которая чѣмъ ниже, тѣмъ болѣе усѣяна островами.
— Да, много…
— Сколько рѣчекъ, ручьевъ какая рѣка принимаетъ, назидательно проговорилъ другой козакъ: — на сколько рѣчекъ та рѣка подъ конецъ и разбивается.
Я пріѣхалъ въ Астрахань; но объ Астрахани, Красномъ Ярѣ послѣ, въ другомъ мѣстѣ.
