Ивы растут у воды - [35]

Шрифт
Интервал

Так и он ночью ищет волосы женщины-жены, накручивает прядки на средний и большой пальцы, ритмично постукивая сверху указательным. Он ищет теплый и твердый изгиб ее тела, чтобы свернуться в нем клубком.


Все, что он теперь видит, слышит и делает, как бы отделено от прошлого и проживается с трепетной напряженностью последнего раза: движения ребенка, сосредоточенного на игре, сцепление во сне его тела с телом женщины-жены, упорство сороки, летящей против ветра под мягким октябрьским солнцем, музыка «Шехеразады», вновь прослушанная после стольких лет, косуля в поле, которая, остановившись, высоко поднимает голову, нюхает ветер и вдруг резко бросается в сторону чащи, все действия и мгновения, богатые жизнью и уже ушедшие, оторвавшиеся от него, выброшенные из жизненного потока непрерывности.

Повторение — не круговой ритм продолжающейся жизни, сцепление вещей между собой и человека с вещами, не переход от конца к новому началу. Это разрыв линейности существования, направленного к цели и смыслу, бесконечное прекращение, триумф смерти. Урок матери исчез вместе с ней, он принадлежал другому времени. Возможно, другие в будущем воспользуются им, но не он.


Он роется в чулане в заброшенных вещах, отыскивает сушку, грелку, старую миску из каштанового дерева для орехов и сушеных фиг. Заглядывает в ящики, находит старые фотографии, перечитывает отцовские мемуары. Даже в прошлом только обрывки, куски жизни, прожитой мгновениями и уже почти завершенной. Когда он предается воспоминаниям, прошлое представляется не канвой, не потоком, не связной историей, а серией отрывков, разрозненных картин. Что от них остается? Глаза отца, его последние слова, голос матери, лица жены и друзей, какой-нибудь пейзаж, дети, еще что-то.


А потом, сколько мгновений действительно прожито им? Конечно, мгновения детства, когда он сосал хлеб, намоченный в молоке, сидя рядом с мамой перед распахнутым на укрепления окном, затем прогулки под теплым солнцем по Трастевере в последний период психоанализа, когда вся жизнь, казалось, началась заново, и каникулы в горах с дочерью, когда она была маленькой, счастье присматривать за ней, ходить с ней по тропинкам, учить ее не бояться железных мостиков в опасных местах и горных хребтов, они были только вдвоем — он тогда почти похитил ее у матери, и она щебетала, как птичка, болтая ногами в воде горного потока, радостно щебетала, играя среди камней, вокруг шумела вода, прыгая с валуна на валун, образуя каскады пены, мирные лужи; вечером они спускались в котловину между скал, садились на корточки, задевая друг друга локтями, и справляли нужду на землю, потом срывали листья с деревьев, чтобы вытереться; к ночи они возвращались горными дорогами и пели, — и первые месяцы одинокой жизни в Лючерене, когда все было ново, жизнь еще не обрела форму, и ее надо было лепить; затем открытие женщины-жены, дни бракосочетания, телефонный звонок, когда она ему сообщила, что у нее родился сын (в квартире в Копенгагене голос доходил издалека, с помехами, из-за неожиданного прилива крови ему пришлось прислониться к стене). И лихорадочная радость 68 года, когда они занимали факультеты и проводили манифестации, братание с рабочими у фабрик, пьянящий восторг новостей из Китая Соединенных Штатов Боливии Вьетнама Франции Германии и ощущение того, что они живы и находятся в гуще переполоха в мире, как бы он ни менялся. Тогда он жил. Хотя бы поэтому он не раскаивается.


Теперь сообщались другие новости. Сотни голодных беженцев заполнили пляжи Пулии. Итальянцы боялись, чувствовали себя осажденными, подвергшимися оккупации, в городах на севере действовали патрули против иммигрантов; Военно-морской флот Италии пустил ко дну старую калошу с сотней албанцев на борту, в основном женщин и детей.

К нему пришли каррарские рабочие. Джо привел дочь. Они говорили об албанцах, пересекавших Адриатическое море, об экономическом кризисе в Японии, о возможном крахе Биржи, о современности Грамши. Они готовились, вместе с детьми, противостоять все ужесточающимся временам.


Но ему остается немного дел, сопротивления. Возможно, только не предоставлять воле случая собственные похороны, организовать последнее послание друзьям. Возможно, это кому-нибудь принесет пользу, распоряжения последней воли не просто хитрость, способ спастись от ужаса небытия, от приливов безнадежной пустоты, когда сознание наблюдает разрушение тела и предвидит его участь.

И тогда он берет ручку, пишет Джо.


«Дорогой Джо, знаю, тебе покажется странным это письмо. Но неважно, надеюсь, ты поймешь.

Я не знаю, что такое коммунизм. Тем более, сегодня, когда это слово стало непроизносимым, как слово „любовь“ после телесериалов. Я думал одно время, что знаю, и ошибался. Теперь я вижу, что то, что написано в книгах о коммунизме, не годится, и все имеет тенденцию повторяться и распадаться, до бесконечности, без всякого движения вперед.

Однако я знаю, что в отношениях между людьми возможно и необходимо во всех конкретных ситуациях различать лучшее и стараться делать все, чтобы реализовать его, даже если нам не дано знать Добро и Зло, Истину в их абсолютном выражении. И мне кажется лучшим все, что объединяет людей, а худшим — то, что их разъединяет и притесняет одних к выгоде других. До тех пор, пока будет существовать албанец и кто-то, кто хочет утопить его, будет существовать кто-то, кто назовет себя коммунистом. Может быть, коммунизм — не программа, а направление, движение к чему-то. Ты скажешь, этого мало, я знаю. Но думаю, что коммунизм нужно снова привести к его этимологии, к слову „общность“, к связям и обязанностям, подразумеваемым им.


Рекомендуем почитать
И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Танья

Рассказ из журнала «Дружба Народов №1, 1998».


Кроме тебя одного

Сергей Иванович СтешецКРОМЕ ТЕБЯ ОДНОГОповестьТула: Приок. кн. изд-во, 1991.Геннадий Мануйлов, физрук из глубинки, едет на БАМ, чтобы поправить финансовое положение своей семьи. По дороге он становится жертвой ограбления, и, не найдя в себе сил вернуться домой с пустыми руками, становится бомжом по кличке Кешка.


Российский колокол, 2015 № 7-8

Давайте знакомиться! Я – Анастасия новый шеф-редактор этого творческого издания. Со многими из вас, кстати, мы уже познакомились заочно, во время подготовки этого выпуска: с кем-то было «живое» общение по телефону, а с кем-то – переписка посредством электронной почты. Но тоже живая, эмоциональная, легкая и непринужденная.И сегодня, когда журнал готов, я, пролистывая номер, чувствую, как от его страниц веет теплом. По-другому просто не может быть, ведь среди круговорота букв на его страницах скрывается часть души, жизни, эмоций авторов.


Бездна

За этот роман Кристоф Оно-ди-Био, французский писатель и журналист родом из Нормандии, получил две престижнейшие французские премии по литературе – Гран-при Французской академии и премию Ренодо. «Бездна» – это и детектив, и любовная история, и философская притча, настолько роман многослоен и глубок. Но прежде всего это классический французский экзистенциальный роман – о смысле бытия, о пограничности человеческого существования и человеческой сути.В качестве журналиста Сезар объездил весь мир, видел страшные разрушения, смотрел в глаза смерти, наблюдал блеск и тщету светского общества.


Деловое общение, или Школа жизни

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Динарская бабочка

Рассказы Эудженио Монтале — неотъемлемая часть творческого наследия известного итальянского поэта, Нобелевского лауреата 1975 года. Книга, во многом автобиографическая, переносит нас в Италию начала века, в позорные для родины Возрождения времена фашизма, в первые послевоенные годы. Голос автора — это голос собеседника, то мягкого, грустного, ироничного, то жесткого, гневного, язвительного. Встреча с Монтале-прозаиком обещает читателям увлекательное путешествие в фантастический мир, где все правда — даже то, что кажется вымыслом.


Три креста

Федериго Тоцци (1883–1920) — итальянский писатель, романист, новеллист, драматург, поэт. В истории европейской литературы XX века предстает как самый выдающийся итальянский романист за последние двести лет, наряду с Джованни Верга и Луиджи Пиранделло, и как законодатель итальянской прозы XX века.В 1918 г. Тоцци в чрезвычайно короткий срок написал романы «Поместье» и «Три креста» — о том, как денежные отношения разрушают человеческую природу. Оба романа опубликованы посмертно (в 1920 г.). Практически во всех произведениях Тоцци речь идет о хорошо знакомых ему людях — тосканских крестьянах и мелких собственниках, о трудных, порой невыносимых отношениях между людьми.


Закрыв глаза

Федериго Тоцци (1883–1920) — признанная гордость итальянской литературы, классик первой величины и объект скрупулезного изучения. Он с полным основанием считается одним из лучших итальянских романистов начала XX в. Психологичность и экспрессионистичность его прозы при намеренной бесстрастности повествования сделали Тоцци неподражаемым мастером стиля. Ранняя смерть писателя не позволила ему узнать прижизненную славу, тем ярче она разгорелась после его смерти. Роман «Закрыв глаза» (1919) — единственный роман, изданный при жизни писателя — отличается автобиографичностью.


Вслепую

Клаудио Магрис (род. 1939 г.) — знаменитый итальянский писатель, эссеист, общественный деятель, профессор Триестинского университета. Обладатель наиболее престижных европейских литературных наград, кандидат на Нобелевскую премию по литературе. Роман «Вслепую» по праву признан знаковым явлением европейской литературы начала XXI века. Это повествование о расколотой душе и изломанной судьбе человека, прошедшего сквозь ад нашего времени и испытанного на прочность жестоким столетием войн, насилия и крови, веком высоких идеалов и иллюзий, потерпевших крах.