Ивэйн, или Рыцарь со львом - [7]

Совсем измучилась она.

И в тягостной своей печали.

Вассалы верные устали.

Усердно шарить по углам.

Перебирая всякий хлам.

Исчез преступник. Вот обида!

Но продолжалась панихида.

И пел благочестивый хор.

Уже выносят гроб во двор.

За гробом челядь вереницей.

Скорбит народ перед гробницей.

Плач, причитания кругом.

Тогда-то в горницу бегом.

Девица к рыцарю вбежала:

«Мессир! Как я за вас дрожала!

Боялась я, что вас найдут.

Искали вас и там и тут.

Как пес легавый – перепелку.

Но, слава богу, все без толку!»

«Досталось мне, – Ивэйн в ответ, —

Но только трусу страх во вред.

Я потревожился немножко.

И все-таки хочу в окошко.

Или хоть в щелочку взглянуть.

Каким последний будет путь.

Столь безупречного сеньора.

Конечно, погребенье скоро!»

Ивэйну не до похорон.

К окну готов приникнуть он.

Нисколько не боясь последствий.

Пускай хоть сотни тысяч бедствий.

Неосторожному грозят.

За ненасытный этот взгляд:

Привязан сердцем и очами.

Мессир Ивэйн к прекрасной даме.

Навеки дивный образ в нем.

И постоять перед окном.

Ему позволила девица.

Ивэйн глядит не наглядится.

Рыдая, дама говорит:

«Прощайте, сударь! Путь открыт.

Вам, сударь, в горние селенья.

С господнего соизволенья.

Пускай замолкнет клевета!

Вы, господин мой, не чета.

Всем тем, кто в наше злое время.

Еще вдевает ногу в стремя.

Вы, сударь, веку вопреки.

Душою были широки.

И основное ваше свойство —

Неколебимое геройство.

Кто мог бы с вами здесь дружить?

Дай бог вам, сударь, вечно жить.

Среди святых, среди блаженных.

Среди созданий совершенных!»

Отчаяньем поражена.

Рыдает скорбная жена.

Свой несравненный лик терзает.

Себя жестоко истязает.

Как будто горе все сильней.

Ивэйн едва не вышел к ней.

Благоразумная девица.

Ему велит остановиться.

И говорит: «Нет, рыцарь, нет!

Вы позабыли мой совет!

Куда вы? Стойте! Погодите!

Отсюда вы не выходите!

Извольте слушаться меня!

На вас надежная броня.

Невидимость – вот ваши латы.

Бояться нечего расплаты.

Судьба победу вам сулит.

Надежда душу веселит.

В союзе с мудростью отвага.

Восторжествует вам на благо.

Хранимы вы самой судьбой.

Следите только за собой.

За языком своим следите!

Не то себе вы повредите.

По-моему, не так уж смел.

Тот, кто сдержаться не сумел.

Кто, наделенный вздорным нравом.

Пренебрегает смыслом здравым.

Таит безумие храбрец.

И поступает, как мудрец.

Безумию не поддавайтесь!

Предусмотрительно скрывайтесь!

Не заплатить бы головой.

Вам за проступок роковой!

Свои порывы побеждайте.

Мои советы соблюдайте!

Соображайте сами впредь!

За вами некогда смотреть.

Мне в этот час, когда придворный.

В своей печали непритворной.

Сеньора должен хоронить.

Чтобы себя не уронить.

Чтобы не вызвать подозренье.

Я тороплюсь на погребенье».

Ушла. Глядит Ивэйн в окно.

Что хочешь делай, все равно.

Из рук навеки ускользает.

Все то, на что он притязает, —

Вернее, мог бы притязать, —

Дабы победу доказать.

Одним свидетельством бесспорным.

Всем злопыхателям придворным.

Заткнув завистливые рты.

Во избежанъе клеветы.

Куда теперь ему деваться?

Кей снова будет издеваться.

Ему прохода Кей не даст.

Всегда на колкости горазд.

Насмешник этот родовитый.

Язык имеет ядовитый.

До глубины души доймет.

Но как он сладок, новый мед.

Еще неведомые соты.

Неизреченные красоты.

Любви, которая царит.

В сердцах, где чудеса творит.

Весь мир Любовь завоевала.

Повсюду восторжествовала.

Она без боя и в бою.

И в ненавистницу свою.

Ивайну суждено влюбиться.

И сердцу без нее не биться.

Хоть неизвестно госпоже.

Что за покойника уже.

Она жестоко отомстила:

Убийцу дерзкого прельстила.

Смертельно ранит красота.

И нет надежного щита.

От этой сладостной напасти.

И жизнь и смерть не в нашей власти.

Острее всякого клинка.

Любовь разит наверняка.

Неизлечима эта рана.

Болит сильнее, как ни странно.

Она в присутствии врача.

Кровь молодую горяча.

Ужасней всякого гоненья.

Неизлечимые раненья.

Ивэйн Любовью побежден.

Страдать навеки осужден.

Любовь могла бы, как известно.

Обосноваться повсеместно.

И как Любви не надоест.

Блуждать среди различных мест.

Оказывая предпочтенье.

Обителям, где запустенье?

Как бы не ведая стыда.

Она вселяется туда.

Уходит и спешит обратно.

Стократно и тысячекратно.

Жилья не бросит своего.

Такое это божество:

И в запустенье обитает.

Убожество предпочитает.

Довольная своим гнездом.

Как будто в наилучший дом.

Она торжественно вселилась.

И всей душой возвеселилась.

С высот нисходит прямо в грязь.

Любовь, нисколько не стыдясь.

Так что нельзя не изумиться:

Любовь небесная срамится.

Разбрызгивая здесь и там.

В зловонном прахе свой бальзам.

Цветет на самом скверном месте.

И ей позор милее чести.

Ее стряпню изволь вкушать!

И к желчи сахар подмешать.

Порою пробует и даже.

Подбавить меду к черной саже.

Любовь преследует царей.

Подвластен каждый рыцарь ей.

Смиренно служат ей монахи,[20]

И перед нею дамы в страхе.

Любовь за горло всех берет.

И знает каждый наперед.

Псалтырь Любви, псалмы святые.

Читайте буквы золотые!

Мессир Ивэйн перед окном.

Он помышляет об одном.

В мечтах отрадных забываясь.

Ивэйн глядит не отрываясь.

На несравненный этот лик.

Прекрасней дама что ни миг.

Идет печаль прекрасной даме.,

Владеет красота сердцами.

И можно только тосковать.

Не смея даже уповать.

Влюбленный думает, гадает.

И сам с собою рассуждает:

«Нет, я, конечно, сумасброд.

Во мне безумье верх берет.