Ивэйн, или Рыцарь со львом - [6]

Шрифт
Интервал

Ивэйна рыцари искали.
Врага боялись упустить.
Они хотели отомстить.
Того, кому они служили.
В гроб домочадцы положили.
Девица говорит: «Мой друг!
Вы слышите галдеж и стук?
Всей нашей страже приказали.
Разыскивать вас в этом зале.
Смотрите! Вот моя кровать!
Извольте сесть и не вставать!
На ней спокойно вы сидите!
Из горницы не выходите!
Искать вас тут – напрасный труд.
Пускай придут, пускай войдут.
Пускай себе проходят мимо.
Вы здесь находитесь незримо.
Увидите, как мимо вас.
Несут в печальный некий час.
Останки нашего сеньора.
(Я знаю, похороны скоро).
Извольте же собой владеть!
На всех вы можете глядеть.
Невозмутимыми глазами.
Когда невидимы вы сами.
Однако мне теперь пора.
Желаю, сударь, вам добра.
Для вас я честно потрудилась.
Вам, слава богу, пригодилась».
Едва простился рыцарь с ней.
Шум сделался еще слышней.
Ввалились прямо в зал вассалы.
У них в руках мечи, кинжалы.
Секиры, палицы, ножи.
Оруженосцы и пажи.
Все закоулки оглядели.
Ну что за притча, в самом деле?
Коня нашли мгновенно там.
Разрубленного пополам.
А рыцарь в руки не давался.
Где спрятался? Куда девался?
Он через дверь пройти не мог.
Сбиваются вассалы с ног.
Неужто дверка сплоховала?
Она без промаха, бывало.
Казнит непрошеных гостей.
Отведав мяса и костей.
А впрочем, дверка не повинна:
За ней другая половина.
Коня злосчастного нашлась.
Когда скотина не спаслась.
Неужто всадник жив остался?
И бестолково заметался.
По замку весь дворовый люд.
Проклятья незнакомцу шлют.
Кричат: «Куда бы мог он скрыться?
Ведь не могли бы раствориться.
Такие двери все равно.
Не то что в нашу дверь – в окно.
И птица бы не пролетела.
А человеческое тело?
Попробуй в щелочку пролезь!
Пожалуй, не помогут здесь.
Наихитрейшие уловки.
Ни землеройке, ни полевке.
Пожалуй, здесь не проскользнуть.
Накрыт гостям незваным путь.
И все же к нам проникло горе.
Хоть наши двери на запоре.
Скончался только что сеньор.
Убийца где же? Кроме шпор.
И кроме туши лошадиной.
Улики, что ли, ни единой.
И в спешке не оставил он.
В ловушку нашу завлечен?
Найти убийцу не пора ли?
Или нечистые украли.
Его, зловредного, у нас?
Такое видим в первый раз!»
В пылу бессмысленного гнева.
То вправо кинутся, то влево.
Суют носы во все углы.
Заглядывают под столы.
И под кровати, и под лавки.
Намяв бока друг другу в давке.
Бросаются во все концы.
Почти на ощупь, как слепцы.
В любую дырку тычут палки.
Рассудок потеряли в свалке.
И лишь девицыну кровать.
Стараются не задевать.
Вассалы не подозревали.
Кто там сидит на покрывале.
Вдруг рыцарь наш затрепетал:
Ни на кого не глядя, в зал.
Вошла прекраснейшая дама.
Она была красивой самой.
Среди красавиц всей земли.
Сравниться с нею не могли.
Прекраснейшие христианки.
И здешние и чужестранки.
Была в отчаянье она.
Своею горестью пьяна.
Брела, не говоря ни слова.
Убить себя была готова.
Отмечен скорбью бледный лик.
В устах прекрасных замер крик.
Вошла, вздохнула, покачнулась.
Без чувств упала, вновь очнулась.
Рыдая, волосы рвала.
Супруга мертвого звала.
Лежал в гробу сеньор покойный.
При гробе капеллан[19] достойный.
Он в облачении святом.
Как полагается, с крестом.
Свеча, кропильница, кадило.
Как провидение судило.
Бессмертный дух покинул плоть.
И да простит его господь.
Мессир Ивэйн внимал рыданьям.
Он тронут был чужим страданьем.
Подобный плач, подобный крик.
Не для стихов и не для книг.
И посреди большого зала.
Придворным дамам страшно стало:
Кровоточит мертвец в гробу.
Алеет снова кровь на лбу —
Наивернейшая примета:
Убийца, значит, рядом где-то.
И снова в зале беготня.
Проклятья, ругань, толкотня.
Так разъярились, что вспотели.
Ивэйну, впрочем, на постели.
Досталось тоже под шумок.
Отважный рыцарь наш не мог.
От палок длинных увернуться.
Нельзя ему пошевельнуться.
Вассалы бесятся, кричат.
А раны все кровоточат.
Мертвец как будто хмурит брови.
Окрашенные струйкой крови.
Сойти с ума недолго тут.
Никак вассалы не поймут.
Что происходит в этом зале.
Переглянулись и сказали:
«Когда убийца среди нас.
Его, наверно, дьявол спас.
От нашей справедливой кары.
Тут явно дьявольские чары!»
И закричала госпожа.
От гнева дикого дрожа.
Рассудок в бешенстве теряя:
«Как? Не нашли вы негодяя?
Убийца! Трус! Презренный вор!
Будь проклят он! Позор! Позор!
Привык он действовать бесчестно.
Известно было повсеместно.
Что мой супруг непобедим.
И кто бы мог сравниться с ним?
Он был храбрец, он был красавец.
Ты обокрал меня, мерзавец!
Я не увижу никогда.
Того, кем я была горда.
Того, кого я так любила.
Какая только мразь убила.
Возлюбленного моего?
Твое напрасно торжество.
Ты нежить, погань, гад ползучий!
Подумаешь, какой везучий!
Ты призрак или дьявол сам.
Твоя победа – стыд и срам.
Ты трус без всяких оговорок!
Эй, невидимка, призрак, морок!
Сдается мне, что ты вблизи.
Обманывай, крадись, грози!
Тебя, мой враг, я проклинаю.
Я не боюсь тебя, я знаю:
Ты по своей натуре слаб.
Ты жалкий трус, ты подлый раб.
Ты притаился от испуга.
Как? Моего сразив супруга.
Явиться ты не смеешь мне?
Ты, присягнувший сатане.
Конечно, ты бесплотный морок!
Того, кто был мне мил и дорог.
Не победил бы человек.
Ты наказания избег.
Хранимый силой ненавистной.
Ты мне противен днесь и присно!»
Так проклинала госпожа.
Того, кто, жизнью дорожа.
Почти что рядом с ней скрывался.
Таился и не отзывался.
Отчаяньем поражена.

Еще от автора Кретьен де Труа
Персеваль, или повесть о Граале

Роман Кретьена де Труа «Персеваль, или повесть о Граале» – великий литературный памятник средневековья, оказавший значительное и долговременное влияние на культуру последующих веков, вплоть до нашего времени, поскольку именно в этом романе был развернут изначальный сюжет о поисках священного Грааля. Полный стихотворный перевод этого произведения на русский язык осуществлен впервые. В издание включены научная статья и примечания к роману.


Средневековый роман и повесть

В нашем представлении о Средневековье фигура рыцаря — неизменно на первом плане. Крестовые походы и рыцарские турниры, поклонение прекрасным дамам и верность рыцарскому долгу и слову — все это можно почерпнуть из средневековых романов XI и в XII столетий.


Ланселот, или Рыцарь Телеги

Роман «Ланселот, или Рыцарь телеги» принадлежит перу выдающегося средневекового писателя – Кретьена де Труа. Известный сюжет о Ланселоте, впоследствии использованный многими авторами и чрезвычайно популярный в европейской культуре, впервые представлен именно в этом произведении. Полный стихотворный перевод «Ланселота» на русский язык осуществлен впервые. В издание включены научные статьи и примечания к роману.


Рекомендуем почитать
Средневековые французские фарсы

В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.


Сага о Хрольве Жердинке и его витязях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Младшие современники Шекспира

В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.


Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.


Фортунат

К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.


Сага о гренландцах

«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.