Ивэйн, или Рыцарь со львом - [16]

Шрифт
Интервал
Лев терпеливо дожидался.
Жаркое нечем посолить.
И даже не во что налить.
Вина, хотя среди пустыни.
Вина, конечно, нет в помине.
Я речь мою к тому веду.
Что принимался за еду.
Лев лишь тогда, когда, бывало.
Наестся рыцарь до отвала.
Усталый рыцарь крепко спит.
Подушку заменяет щит.
Лев на часах не утомился.
Покуда конь травой кормился.
Хоть на кормах подобных впредь.
Едва ли можно разжиреть.
В глухих лесах без всякой цели.
Они блуждали две педели.
И что же? Перед родником.
Который так ему знаком.
Случайно рыцарь оказался.
Какими думами терзался.
Он под высокою сосной.
Перед часовенкой лесной!
Чуть было вновь не помешался.
Он сетовал, он сокрушался.
Себя, несчастный, укорял.
В слезах сознанье потерял.
И наземь замертво свалился.
Тот, кто недавно исцелился.
Как будто чтобы рядом лечь.
Сверкнул на солнце острый меч.
Внезапно выскользнув из ножен.
Куда небрежно был он вложен.
В кольчугу меч попал концом.
Разъединив кольцо с кольцом.
Ивэйну поцарапал шею.
Он сталью хладною своею.
Ивэйну в тело сталь впилась.
И кровь на землю полилась.
Хотя не пахнет мертвечиной.
Сочтя беспамятство кончиной.
Лев стонет, охает, ревет.
Когтями, безутешный, рвет.
Свою же собственную гриву.
Подвластен скорбному порыву.
Он жаждет смерти сгоряча.
Зубами лезвие меча.
Из раны быстро извлекает.
И рукоять меча втыкает.
Он в щель древесного ствола.
Чтобы сорваться не могла.
Когда пронзит жестокой сталью.
Он грудь себе, томим печалью.
Как дикий вепрь перед копьем.
Лев перед самым острием.
На меч неистово рванулся.
Но в этот миг Ивэйн очнулся.
И лев на меч не набежал.
Свой бег безумный задержал.
Очнувшись, рыцарь наш вздыхает.
Пожар в душе не утихает.
Не может он себе простить.
Как мог он время пропустить.
Назначенное госпожою.
Сбит с толку прихотью чужою.
Надежду кто ему вернет?
Мессир Ивэйн себя клянет:
«Загублена моя отрада.
Убить себя теперь мне надо.
Не стоит жизнью дорожить.
Когда на свете нечем жить.
Темницу бренную разрушу.
На волю выпуская душу.
Когда страдать обречено.
С душою тело заодно.
Душа болит, и телу больно.
Расстаться лучше добровольно —
Быть может, порознь боль пройдет.
Нетерпеливо смерти ждет.
Тот, кто сокровища лишился.
Покончить жизнь я не решился.
Самоубийством до сих пор.
Хотя такая жизнь – позор!
Я должен был бы, безусловно.
Себя возненавидеть кровно.
Ведь это по моей вине.
Любовь моя враждебна мне.
На льва душа моя сошлется:
Мой лев пытался заколоться.
Решив, что смерть моя пришла.
Я сам себе желаю зла, —
Я был счастливее счастливых.
Был горделивей горделивых.
И я себя не покарал.
Когда, безумец, обокрал.
Я сам себя, навек теряя.
Все радости земного рая!»
Вздыхал он, сетовал, стонал.
Себя, рыдая, проклинал.
Как будто был он всех виновней.
Не ведал рыцарь, что в часовне.
Несчастная заключена.
Не знал, что с трещиной стена.
Внезапно голос вопрошает:
«Кто это бога искушает?»
«А вы-то кто?» – Ивэйн спросил.
«Рассказывать не хватит сил.
Вы видите: я в заключенье.
Всех мук страшней мое мученье».
«Молчи! – мессир Ивэйн вскричал.
Придурковатых я встречал.
Но ты, видать, совсем шальная.
Мучений подлинных не зная.
Блаженство мукою зовешь.
В благополучии живешь.
Ты по сравнению со мною.
Кто знался с радостью одною.
Тот горя нe перенесет.
От горя сила не спасет.
И ты сама понять могла бы:
Всю жизнь свою плетется слабый.
Груз по привычке волоча.
Который сломит силача».
«Вы правы, сударь, я не спорю.
Однако подлинному горю.
Ваш скорбный опыт – не чета.
Я здесь в часовне заперта.
А вы, мессир, куда угодно.
Поехать можете свободно.
Тогда как я заключена.
И умереть обречена».
«Но за какие преступленья?»
«Ах, сударь, нет мне избавленья!
Я, не повинная ни в чем.
Предстану перед палачом.
Меня в измене обвинили.
Оклеветали, очернили.
Назначили на завтра суд.
И приговор произнесут.
И по законоположению.
К повешенъю или к сожженью.
Они меня приговорят.
Найду защитника навряд».
«Конечно, мне гораздо хуже, —
Ивэйн откликнулся снаружи, —
Вас первый встречный защитит.
И вам свободу возвратит».
«Нет, господин мой, только двое.
И то, когда бы за живое.
Моя судьба задела их.
Могли бы супротив троих.
Сразиться – каждый в одиночку».
«Тут лучше бы платить в рассрочку.
Неужто трое против вас?»
«Три обвинителя зараз».
«Не так уж это мало – трое.
А как зовутся те герои?
И где найдете вы таких?
Кто в мире супротив троих.
Отважный, выступить решится?»
«Подобных схваток не страшится.
Достойнейший мессир Гавэйн.
И доблестный мессир Ивэйн.
Из-за которого страдаю.
И смерти завтра ожидаю».
«Из-за кого? Что слышу я?»
«Сын Уриена-короля.
Всему причиною невольной».
«Зачем же этот путь окольный?
Вы не умрете без меня.
В своей погибели виня.
Ивэйна бедного, который.
Пустые эти разговоры.
По неразумию ведет.
Тогда как вас погибель ждет.
Ведь это вы меня спасали.
В прекрасном зале, в страшном зале.
Когда я голову терял.
Когда себе не доверял.
Без вас я спасся бы едва ли.
Меня бы там четвертовали.
И вас хотят они казнить?
И вас в измене обвинить.
Клятвопреступники дерзнули?
На добродетель посягнули?»
«Мессир, не стану я скрывать:
Приходится мне горевать.
Из-за того, что выручала.
Я, сударь, вас, когда сначала.
Намеревались вас казнить.
Вас я надумала женить.
На госпоже, но бог – свидетель.
На вашу глядя добродетель.
Я думала, что госпожу.
Подобным браком одолжу.
Продолжить чтение
Еще от автора Кретьен де Труа
Персеваль, или повесть о Граале

Роман Кретьена де Труа «Персеваль, или повесть о Граале» – великий литературный памятник средневековья, оказавший значительное и долговременное влияние на культуру последующих веков, вплоть до нашего времени, поскольку именно в этом романе был развернут изначальный сюжет о поисках священного Грааля. Полный стихотворный перевод этого произведения на русский язык осуществлен впервые. В издание включены научная статья и примечания к роману.

Средневековый роман и повесть

В нашем представлении о Средневековье фигура рыцаря — неизменно на первом плане. Крестовые походы и рыцарские турниры, поклонение прекрасным дамам и верность рыцарскому долгу и слову — все это можно почерпнуть из средневековых романов XI и в XII столетий.

Ланселот, или Рыцарь Телеги

Роман «Ланселот, или Рыцарь телеги» принадлежит перу выдающегося средневекового писателя – Кретьена де Труа. Известный сюжет о Ланселоте, впоследствии использованный многими авторами и чрезвычайно популярный в европейской культуре, впервые представлен именно в этом произведении. Полный стихотворный перевод «Ланселота» на русский язык осуществлен впервые. В издание включены научные статьи и примечания к роману.

Рекомендуем почитать
Средневековые французские фарсы

В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.

Сага о Хрольве Жердинке и его витязях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Младшие современники Шекспира

В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.

Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.

Фортунат

К числу наиболее популярных и в то же время самобытных немецких народных книг относится «Фортунат». Первое известное нам издание этой книги датировано 1509 г. Действие романа развертывается до начала XVI в., оно относится к тому времени, когда Константинополь еще не был завоеван турками, а испанцы вели войну с гранадскими маврами. Автору «Фортуната» доставляет несомненное удовольствие называть все новые и новые города, по которым странствуют его герои. Хорошо известно, насколько в эпоху Возрождения был велик интерес широких читательских кругов к многообразному земному миру.

Сага о гренландцах

«Сага о гренландцах» и «Сага об Эйрике рыжем»— главный источник сведений об открытии Америки в конце Х в. Поэтому они издавна привлекали внимание ученых, много раз издавались и переводились на разные языки, и о них есть огромная литература. Содержание этих двух саг в общих чертах совпадает: в них рассказывается о тех же людях — Эйрике Рыжем, основателе исландской колонии в Гренландии, его сыновьях Лейве, Торстейне и Торвальде, жене Торстейна Гудрид и ее втором муже Торфинне Карлсефни — и о тех же событиях — колонизации Гренландии и поездках в Виноградную Страну, то есть в Северную Америку.