Иваны - [9]
"Странно. О ком же еще?" - подумал Илья.
- Вы хотите выпить? Я попрошу принести, - сказал Илья. На столе уже стояла бутылка коньяка.
Зина глядела в его робкие глаза. Он словно хотел и не мог их спрятать...
- Спасибо, я ненадолго.
- Да это как пойдет... - Илья заказал еще бутылку коньяка, закуски.
- Извините, что перебиваю, но у меня мало времени, - пыталась остановить его заказ Зина. Ее суетливость казалась наигранной и покоробила Илью.
- Дело в том... - сказал Илья. - Дело в том, что он погиб. Тогда, в Норвегии... - перешел он к главному.
- Романек был в Норвегии?! - воскликнула потрясенная Зина.
Теперь скованность, нервозность передалась и ему. Он и сам теперь остро понимал необходимость паузы. Нельзя, наверно, было так сразу, в лоб, подумал он, остро почувствовав вину за свою скоропалительность.
- Извините меня, прошу вас...
- Извините и вы!.. Слишком много событий... - сказала Зина. Она попробовала сосредоточиться, взять себя в руки, собраться...
- Да, да! Иван мне рассказал, - сочувственно сказал Илья. - А как теперь другой Иван, Петрович? - спросил Илья, чтобы сменить тему разговора.
- Здоров?
- Иван Николаевич? - переспросила Зина, понимая, о ком он спрашивает.
- Здоров! Он нас бросил, но про это долго рассказывать... - смутилась Зина.
- Я вас очень хорошо понимаю! - сказал Илья. - Извините! Я не знал!..
* * *
- А как погиб Романек? - спросила Зина.
- Он должен был выйти на связь со мной. Но он не появился, - сказал Илья.
- Что за связь? Какая связь? - не поняла Зина.
- Это тоже долго рассказывать, - ушел от ответа Илья. - Как-нибудь потом. Должно пройти некоторое время. Сейчас могу сказать только, что Иван Романов погиб, как герой.
- Я не знал, где тогда должен быть Романек, - продолжал Илья рассказывать дальше. - Прождав его час, я понял непоправимость случившегося... Я любил этого толкового, умного, тонкого, беззаветно преданного парня. Чувствовал личную ответственность за его судьбу. Часто ловил себя на мысли, что хотелось быть таким же, как Романек, поступки которого, правда, иногда не укладывались ни в какие инструкции, были на грани интуиции и догадок. Рассудок же Романек словно приберегал для окончательных выводов, но это-то больше всего и привлекало меня в нем. Интуитивно я чувствовал, где Романек. До гостиницы был час езды. Я вел машину, почти не чувствуя руля.
Дежурный гостиницы удивленно посмотрел на меня, когда я попросил ключи от номера. Я влетел, не дожидаясь лифта, на четвертый этаж. Номер был открыт.
На диване сидела голая пьяная проститутка.
- О! Просю, пожалуйста! - сказала она на русском языке. Подвинулась, освобождая мне место.
- Где Романов? - почему-то спросил я, потеряв бдительность. Она указала на дверь ванной комнаты.
Я толкнул закрытую дверь. В ванне в крови плавал Иван Романов...
Мгновенно все оценив, я понял и свою опасность. Приезжать в гостиницу было нарушением конспирации, и я не имел на это права... Я вышиб рукой оконную перегородку и выпрыгнул в окно. Стекла посыпались, как от взрыва...
Уже садясь в машину, я увидел вбегающих в гостиницу людей в штатском...
* * *
- Так все же кто вы? - спросила Зина, придя в ужас от рассказанного.
- Я же сказал, что всему свое время.
- Ну, если вы все знаете, тогда вы поймете мой поступок тогда, сказала Зина, решив сменить тему разговора. И тоже, не найдя ничего другого, вернулась к истории с замужеством.
- Что вы! Что вы! - воскликнул Илья. - Какое же я имею право вас обвинять?..
- Я любила их обоих! - перебила его увлеченная воспоминаниями Зина.
- Мне казалось тогда, что это возможно. Теперь я понимаю, что это все слова! Любить можно только однажды и только одного...
- А вы помните, какая кличка была в школе у Ивана Николаевича? переспросил Илья.
- Кличка? Мне до сих пор это непонятно, получается так, что есть люди, к которым клички не пристают. Романек, правда, когда-то называл его Постный.
- Да, именно Постный. Я знаю этих "постных"! - вдруг гневно воскликнул Илья. - Но вы и Романек его любили! Наверно, было за что?
"Любят не за что-то, а почему-то", - подумала Зина, искоса взглянув на Илью. Вслух же сказала:
- Он просто добрый...
- Постный, как это ни пошло звучит, - продукт своего времени, - перебил Илья. - Как, скажите, он объяснял причину своей отчужденности?
Выпитый коньяк развязывал язык.
- Он говорил что-то о "сексуальной неудовлетворенности", - призналась Зина.
- Вот, вот! Они, эти Постные, как компасы. По статистике, послушных, бесхарактерных людей рождается столько же, как и упрямых и агрессивных...
- Он - бесхарактерный, но не равнодушный! Нет! - перебила Зина.
- Я искренне признательна ему за его любовь! Жаль только, что она быстро прошла. А вначале он помог мне по крайней мере освободиться от всех тех недостатков, комплексов, которыми страдало наше поколение... Как ни странно, но это была игра в жизнь, в любовь, но и она приносила огромную пользу людям! Видимо, потому, что в ее основе все же лежала забота о человеке.
- "Забота о человеке"? "Недостатки"? "Комплексы"?.. - передразнил ее Илья, криво усмехаясь. - Им, этим Постным, приятно, если люди их отмечают, смотрят на них восторженно, влюбленно. Стараясь всегда нравиться другим, им, этим Постным - прежде всего им, - приятно, что любуются ими. Когда же они делают то, что не одобряется другими, они молниеносно отказываются от самонаслаждения, оправдываются. Они делают так, как нравится другим.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.