Иваны - [7]

Шрифт
Интервал

- У меня и нет с тобой никакого общения, - сказал я и вышел из домика, опять больно ударившись лбом о дверной косяк.

* * *

В дверь калитки тихо вошла моя мать. Я стоял злой, ушибленный. Я не любил Зину.

- Ну, как вы тут? - спросила мать, закрывая за собой калитку, которую давно пора было чинить.

- Хорошо, - буркнул я.

- Ну, слава Богу. А где же Алеша? - спросила мать.

- Они уехали.

- Поругались, что ли?

Я умывался под рукомойником, прикладывая холодную воду к шишке на лбу.

"Нельзя больше встречаться. Сейчас вот, если хочешь остаться честным.

И не мучить ни ее, ни себя", - думал я лихорадочно и зло. - "Сейчас вот, если остаться честным. Видеться больше нельзя... А как же сын? Такое чувство, словно все тонет. И уйти-то некуда. Опять снимать комнату?.."

- Я хотела, чтоб все было хорошо, чтобы вы отдыхали...- причитала расстроенная мать, прикладывая намоченный платок к моему воспаленному лбу.

Как в детстве, когда я болел ангиной.

* * *

Гранатовая луна полыхала в горячем пепле. У горизонта она казалась неестественно огромной, жаркой, жуткой...

Я задыхался и шел и шел полем мимо копен скошенной пшеницы. А в ушах стояли слова:

- Ну вот, теперь мы будем жить в копнах.

- А что мы будем варить?

- Кузнечиков.

- А кто у нас будет папа?

3. ГОСТЬ

Старая гнусавая шарманка - Этот мир идейных дел и слов.

Для глупцов - хорошая приманка, Подлецам - порядочный улов.

С. Есенин. "Страна негодяев."

Женившись на Зине, я вроде жил в семье, а семьи словно и не было. Я не пил, вернее, старался не пить. В этот период я начал писать. По большей части оттого, что хотелось высказаться. Были, конечно, и жажда славы, и жажда утоления гордыни. Но одно - жажда высказаться, жажда сказать другим что-то, как я считал, очень важное, - пересиливало все. И именно тогда ко мне прицепилось это странное словосочетание: сексуальная неудовлетворенность.

Прицепилось, как репей за шиворот.

Мало кто знает, что это такое. Я и сам этого никогда бы не узнал, если бы...

Я вспомнил, как в детстве в деревне меня клала на себя, голого, двоюродная сестрица моя. Тогда мне и в голову не могло прийти, что это называлось "иметь женщину". И какое же это было нестерпимое наслаждение!..

Я понимал тогда, что об этом никто не должен знать. Я понимал, что этого, конечно, нельзя делать, но от природы я был послушным. Тем более что меня не просили делать ничего ни страшного, ни болезненного.

Я понимал и молчал, когда сестрица просила меня, чтобы никто не знал и то, что она "примеряла" на себя и своего родного брата, моего двоюродного...

Но взрослым было не до нас. У них, у взрослых, в ту страшную войну, была одна жажда - жажда выжить! Когда было думать о детях! А для нас, для детей, с нами мог быть только тот, кто мог бы быть с нами всегда.

Но его-то и не было ни в общественной, ни в коммунистической морали!

Бога-то и не было в коммунистической морали...

Может, с тех времен во мне и зародилось это представление о "сексуальной удовлетворенности". Может, с тех времен во мне и зародилось это представление о счастье, о должном счастье?

Кто знает...

И как это ни странно, но писательство свое я скоро бросил. То ли оттого, что прочел, как Достоевский писал от своей "сексуальной неудовлетворенности"?

То ли оттого, что на одном поэтическом вечере встретил однажды ту черноволосую красавицу, влюбился в ее серые, с искоркой глаза...

* * *

Я оставил Зине с сыном двухкомнатную квартиру. Сердце холодит при мысли, что совершил тогда очередную свою подлость, как это теперь было очевидно.

Но тогда я этого не понимал. Улучшение жилищных условий предлагалось тогда либо всей семье, либо только молодоженам.

Я выбрал второе. Отец, мать и сестренка мои остались в той комнатушке на Воронцовском кирпичном заводе. Я же опять снимал комнату...

После долгого отсутствия я приехал на Ульяновскую улицу, чтобы повидаться с сыном. Зина растерялась - в квартире был Гость...

- Мама, откуда ты писаешь? - спросил сын, делая вид, что не замечает меня.

- Оттуда же, откуда и ты, - потупившись, ответила Зина.

- Я писаю из писули, - хитро улыбнулся Алеша.

- Значит, и я... - сказала Зина с запинкой.

- Твоя писуля может только какать! - уверенно возразил ей сын.

- Алеша, ну что ты говоришь какую-то чепуху? Как возьмешься говорить, не остановишь, - сказала она, смущенно обращаясь сразу ко всем...

- Я хочу погулять с Алешей, - сказал я.

- Да! Да! Конечно! - ответила, засуетившись, Зина и стала одевать сына.

* * *

В крохотном парке, на крохотном пятачке, я с сыном взял на прокат педальную машину. Алеша катался уже больше часа.

Надоело ему крутиться в тесноте, подумал я. Неплохо бы покататься по асфальту за пределами парка, по улице. Там так тихо, даже прохожих мало.

Сын на педальной машине как раз подъехал к воротам. Я подтолкнул его через порожек на асфальт...

- Гражданин, а вы куда? - услышал я. Быстро, словно подлетела, передо мной оказалась женщина в очках. - Нельзя! Куда вы? - Я видел ее желтые, увеличенные линзами глаза. Колкие, неспокойные, враждебные.

- По асфальту пусть покатается, неровно же здесь, - как можно спокойнее ответил я. - Вот, Алеша, тетя говорит, что нельзя, - повернулся я к сыну, чтобы отвести от себя, словно приставленное копье, ее взгляд.


Рекомендуем почитать
Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Три рассказа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.


Книга ароматов. Доверяй своему носу

Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.


В открытом море

Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.