Иван III - [97]

Ровно через неделю, в четверг 13 июня, из Москвы выступил второй эшелон великокняжеской рати. Им командовал князь Иван Васильевич Стрига Оболенский. Со вторым эшелоном ушли и служилые татары под началом своего «царевича» Даньяра. Этому войску велено было идти через Тверскую землю на Волочек (нынешний город Вышний Волочек), а оттуда вдоль реки Меты, впадающей в озеро Ильмень, — к Новгороду.

Сам Иван III выступил из Москвы с третьим, последним полком в четверг 20 июня 1471 года (25, 229; 29, 159). В его свите выделялся своим важным, хотя и не воинственным видом известный книжник Степан Бородатый. Перед самым отъездом государь «испроси у матери своей у великой княгини дьяка Степана Бородатого, умеющего говорити по летописцем Руским: егда, рече, приидут (новгородцы. — Я. £.), и он воспоминает ему говорити противу их измены давные, кое изменяли великим князем в давныя времена, отцем его и дедом и прадедом» (18, 192).

Наступая на Новгород тремя колоннами на трех направлениях, Иван III первым делом предполагал захватить Старую Руссу. Как и в 1456 году, новгородцы бросились на защиту своего важнейшего форпоста. Они не могли равнодушно наблюдать за тем, что московские войска безжалостно разоряют их земли. Эта «тактика выжженной земли» — характерная особенность похода 1471 года. Вступив на Новгородскую землю, московские воеводы, выполняя волю Ивана III, принялись действовать примерно так, как действовали татары во время своих набегов на русские земли. Они «распустиша воя своя на многие места жещи и пленити и в полон вести и казнити без милости за их неисправленье к своему государю великому князю» (31, 288). Новгородцам следовало преподать суровый урок. Сын Василия Темного умел быть жестоким. К тому же два века постоянного общения с Ордой многому научили благородных потомков Всеволода Большое Гнездо. Среди прочего татары научили их великой силе страха. Отправляясь в поход против сильного противника, татары посылали вперед самых отъявленных головорезов, которые своими зверствами над местным населением должны были поднять и погнать перед войском сокрушительную волну паники.

Основные события войны разыгрались на юго-западном берегу Ильменя. Новгородцы разделили свои силы на несколько ратей. (В этом заключалась их главная стратегическая ошибка.) Все они были отправлены за озеро Ильмень, чтобы не допустить разорения южных «пригородов» — Русы и Демона. О целесообразности такого решения можно спорить. Кажется, новгородцы очень боялись осады, хотя Новгород имел уже несколько линий оборонительных сооружений, включавших и мощные каменные стены.

Кроме чисто военных соображений, в «заозерной» стратегии новгородских воевод угадывается и психологический момент. Очевидно, они понимали, что боевого духа ополченцев хватит ненадолго, и потому спешили дать сражение как можно скорее.

24 июня, на Рождество Иоанна Предтечи, воины князя Холмского захватили и сожгли Русу. Оттуда немедля они двинулись вдоль западного берега озера Ильмень к реке Шелони, где должны были соединиться с приближавшейся с запада псковской ратью. Однако марш был прерван боевой тревогой. Подошедшая со стороны озера на судах новгородская рать высадилась на берег и вступила в бой с москвичами у села Коростынь.

Поначалу новгородцы имели преимущество внезапности. Однако вскоре московские воеводы овладели ситуацией и перешли в наступление. В итоге москвичи «многих избита, а иных руками изымаша, тем же изниманным самим меж себя повелеша носы и губы и уши резати, и отпускаху их назад к Новугороду, а доспехи снимающе в воду метаху, а инии огню предаша, не бяху им требе, но своими доспехи всеми доволни бяху» (31, 288).

Задержимся на этом фрагменте летописного рассказа о новгородской войне. Он стоит нашего внимания. Здесь ужасает татарская свирепость москвичей, призванная нагнать страху на мирных новгородских обывателей. Впечатляет и необычное для той эпохи равнодушие московских воинов к трофейным доспехам: их собственная экипировка благодаря заботам великого князя была вполне достаточной.

Не успев отпраздновать первую победу, Холмский в тот же день получил весть о том, что новая новгородская рать появилась у него в тылу — в районе Русы. Развернувшись, воеводы устремились назад к Русе. И на этот раз новгородские воины прибыли на судах. Из озера они вошли в реку Ловать и далее — в ее левый приток Полисть, по которой дошли до Русы. Трудно сказать, имелся ли у новгородцев какой-либо единый план войны или же каждая их рать действовала сама по себе, исполняя волю своего предводителя. Во всяком случае, князь Холмский со своим относительно небольшим войском имел возможность бить вражеские полки один за одним. В итоге главное преимущество, которое имели новгородцы в этой войне, — численное превосходство над москвичами — так и не было реализовано.

Вторую новгородскую рать Холмский разгромил так же легко, как и первую. Вновь, как и под Коростынью, смерть собрала здесь обильную жатву.

Победы сыпались на Холмского так быстро, что он даже не успевал сообщать о них великому князю. Наконец из Русы был отправлен к Ивану III гонец с известием о двух победах за один день. 9 июля он нашел государя в его походной ставке близ озера Коломно.