Иван Грозный - [448]

Вскоре смотрины закончились, и, окруженная придворными дамами и девицами, Мария Гастингс ушла внутрь дворца.

Граф спросил Писемского, понравилась ли ему его сестра.

Писемский сказал:

– Я не знаю большего счастья для моего государя и для моей родины, если бы принцесса Мария стала его супругою...

Писемского вновь пригласила в свой дворец королева. Она захотела опять наедине побеседовать с послом о сватовстве царя.

Встреча с королевой Елизаветой произошла в ее дворце в Гринвиче.

– Как же так, – спросила королева, – твой государь хочет жениться на моей племяннице, когда у него не только есть жена, но недавно от нее родился и ребенок – царевич Димитрий?

Писемский не верил ходившей в Англии вести о рождении у Марии Нагой ребенка.

Он ответил королеве:

– Злые люди выдумали такую новость, чтобы помешать государеву сватовству, полезному для вашего и моего отечества. Королева должна верить единственно грамоте царя и мне, послу его.

Елизавета опять стала говорить, что царю Ивану, конечно, не понравится Мария и что портрет ее, написанный художником, не пленит разборчивого в женской красоте царя Ивана.

Писемский горячо возразил ей и стал в ярких словах хвалить красоту Марии Гастингс.

Королеве это понравилось. А то, что царь женат, – как показалось Писемскому, – не особенно обеспокоило королеву. Ведь и ее отец, король Генрих Восьмой, имел шесть жен, да еще, разведясь, казнил двух из них. Дело то в Англии не новое.

Перед отъездом из Англии Писемский был приглашен в королевский замок, где в честь его королева Елизавета устроила роскошный обед. Рекой лилось вино, не умолкали похвальные царю Ивану и королеве Елизавете речи. Пиршество затянулось далеко за полночь. Писемский и Неудача изумили всех придворных гуляк своею твердостью в принятии винных напитков. Это англичанам очень понравилось. Они даже обняли поочередно Писемского и Неудачу.

После пиршества у королевы московского посла и его помощника катали на яхте по реке Темзе.

Светила луна, окрашивая в бледное серебро стоявшие на якорях у берега корабли и волнистую поверхность реки.

Писемский запел старинную русскую песню. Вспомнил детство, Волгу, плавание по ней в быстроходных челнах. Неудача баском подпевал ему. Даже сопровождавшая их веселая английская молодежь стала по слуху, без слов им подтягивать.

На другое утро дьяк писал царю: «Мария Гастингс ростом высока, стройна, тонка, лицом бела: глаза у нее серые, волосы русые, нос прямой, пальцы на руках долгие». Много лестного он сказал о Марии Гастингс, тая надежду на удачный конец сватовства.

Перед отбытием из Гринвича Писемский получил от королевы для передачи царю два письма. В одном писала, что она польщена предложением союза, а потому и приносит царю душевную благодарность за это. В другом, что приветствует Ивана Васильевича за намерение посетить Англию, не ради ухода от какой-либо опасности, мятежа и бедствий, чего Боже упаси. Королева надеется видеть царя у себя, в Англии, для личного знакомства и свидания.

Кроме того, она вместе с Писемским отправляла своего посла к царю Иеронима Боуса.

Английский посол в сопровождении сорока дворян, среди которых находился ученый проповедник Коль, вместе с Писемским сели на корабль в Гарвиче двадцать второго июня 1583 года.

Погода благоприятствовала. Дул попутный ветер. Судно было снабжено пушками на случай столкновения с пиратами, которые в эту пору были особенно дерзки. Внутренность корабля имела много разных помещений. Особенно понравился Писемскому выкрашенный в розовую краску, богато обставленный мебелью зал совета. В дорогу запаслись вином, сухарями, мясом и другими съестными припасами в громадном количестве.

На мачтах развевались флаги с английским и русским гербами. Чайки носились над самыми головами, кружились над кораблем, как бы конвоируя его.

Писемский обернулся к все дальше и дальше уходившим назад берегам Англии, снял шапку и со вздохом облегчения произнес:

– Благодарение Богу! Опять домой! Дождался-таки. Куда ни ездишь, а дома все лучше.

Во время отвала играли трубачи.

Писемский, стоя на носу, около капитанского кресла, задумался. Далек путь на родину, труден и небезопасен, однако на душе радостно, как никогда.

Писемский перекрестился:

– Помоги нам, Господи, благополучно добраться до Москвы!

Вокруг суетились матросы, перекликаясь на своем языке, занятые работой на палубе. Англичане собирались на палубе кучками и о чем-то, размахивая руками, горячо между собою беседовали.

Посол королевы Боус и ученый англичанин Коль разговаривали с капитаном, указывая руками вперед – в морскую даль.

Кругом расстилалось на бесконечное пространство слегка колышущееся море, отливая цветом вороненой стали.

Итак, домой! Сердце билось от волнения при одной только этой мысли: что же будет, когда снова увидишь Москву?!

Ровно месяц плыл корабль до русской земли. Много бурь пришлось испытать в пути. У берегов Норвегии едва не погибли, корабль страшным ураганом бросило к скалам, он получил пробоину. К счастью, общими усилиями команды корабля опасность удалось миновать – пробоина была заделана.

После долгого пути корабль прибыл в бухту святого Николая