Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию - [24]
Гарнизон Сокола ничего не сделал для того, чтобы помешать переправе. На противоположном берегу реки только разъезжали всадники, переговариваясь между собой и выкликая, что в Соколе находятся казанские, астраханские и иные войска, чем надеялись внушить страх неприятелю. Переправившись через реку, Мелецкий немедленно двинулся к крепости. При этом большую часть конницы он поставил в лесу, на пространстве между реками, а пехоте — полякам вдоль Нищи, а немцам вдоль Дриссы — приказал рыть рвы; которые, когда приказание было исполнено, подошли к самой крепости. Янушу Збаражскому приказано было стать за меньшей из двух рек Нищей — в том месте, где русские могли прорваться из крепости.
Когда к вечеру были поставлены орудия, начальник артиллерии Доброславский отправил в крепость три раскаленных ядра; два не принесли русским никакого вреда, но зато третье, засев в стене, подожгло ее, от чего вспыхнул громадный пожар, который охватил большую часть крепости. Это произвело страшную панику в гарнизоне. Большая часть его бросилась в суматохе бежать через южные ворота, обращенные к Нище. Но навстречу им двинулись из своих укреплений поляки, на помощь которым вскоре подоспел отряд немецких стрелков. Русские были отброшены обратно в крепость; отчаяние их было столь велико, что они стали кричать и подавать различные сигналы, что желают сдаться. Но немцы, ворвавшиеся на плечах русских в крепость, не обращали на это никакого внимания; раздраженные жестокостями, которым русские подвергли их соотечественников в Полоцке, они рубили защитников крепости с величайшим озлоблением, что, в свою очередь, возбудило ярость и в русских. Они опустили решетку, которая находилась над крепостными воротами, и таким образом одним врагам отрезали отступление, а другим преградили доступ, но вместе с тем заперли и себя среди горящих домов. Внутри крепости, среди всепожирающего пламени, началась ужасающая сеча на истребление: ни те, ни другие отказывали внимать мольбам о пощаде.
Но когда немцы после долгих усилий смогли поднять решетку, положение русских стало совсем плохим. Те из них, кто уцелел в резне, почти все раненные и обгорелые, бросились бежать из крепости через противоположные ворота. Немцы же предались грабежу, спеша унести из пламени то, что только возможно было спасти. Несмотря на пожар, победителям удалось захватить немалую добычу, в том числе серебро и много дорогой одежды.
Русские, выйдя из крепости, наткнулись на посты немцев и были все перебиты. Погибли воеводы Борис Шеин, Андрей Палецкий, Михаил Лыков и Василий Кривоборский. Больше повезло тем русским, что сдались полякам; они остались живы[45]. Убитых русских всего насчитали около 4000[46], а пленных оказалось такое множество, что было их по нескольку не только у начальников и офицеров, но даже и у простых солдат. Погибло много солдат и из войска Батория: одних немцев было убито в крепости 500 человек. Многие ветераны, и между ними старый полковник Вейер, утверждали, что хотя они видели на своем веку немало битв, но в такой ужасной резне участвовать не приходилось.
В руках московитов еще оставалась Суша. Но король решил не тратить силы на взятие этой крепости, тем более что осада ее представлялась весьма затруднительной — Сушу окружали озера и обширные болота, которые в условиях осеннего ненастья становились непроходимы. Баторий полагал, что она, отрезанная от подкреплений и подвоза съестных припасов, сдастся сама. Поэтому он ограничился тем, что приказал поставить на дорогах вокруг крепости заслоны, чтобы не допустить в Сушу подкреплений. Расчеты Батория оправдались. С потерей Полоцка Иван понял, что Сушу ему не удержать, а потому приказал сушскому воеводе Петру Федоровичу Колычеву вывести из крепости гарнизон, а саму крепость сжечь; велено было также закопать в землю образа, церковные книги и церковную утварь, уничтожить порох и амуницию, а пушки утопить. Об этом царь посылал грамоты 6 и 17 сентября. Одного гонца с царскими грамотами поляки перехватили и доставили Мелецкому. Гетман, желая завладеть артиллерией, тотчас послал в Сушу предложение сдаться на следующих условиях: воины могут унести с собой свое имущество; русским были даны гарантии безопасного прохода через территории, занятые войском Батория. Эти условия были приняты гарнизоном, и крепость 6 октября сдалась полоцкому воеводе[47].
Пока Баторий брал русские крепости, в пределы Московского государства было осуществлено несколько рейдов. Оршанский староста Филон Кмита сжег в Смоленской области 2000 селений и предместья самого Смоленска; производя повсюду на своем пути страшные опустошения, он возвратился в Оршу с огромной добычей. Таким же образом князь Константин Острожский с сыном Янушем и брацлавским каштеляном Михаилом Вишневецким сжег город Чернигов и его окрестности, но из‑за яростного сопротивления русских взять черниговскую крепость не сумел. Эту неудачу Острожский, отступив от Чернигова, компенсировал, разослав во все стороны легкие конные отряды, которые разорили Северскую область до Стародуба, Радогоста и Почепа.
Таковы были итоги похода 1579 года; главным в них было, конечно, завоевание Полоцкой области. Завладев ею, Баторий тотчас занялся ее переустройством на свой лад. Он постарался восстановить укрепления Полоцка, для чего изыскал 7000 злотых, на которые нанято было для постройки стен 63 плотника в Витебске и 14 в Двинске. В Полоцкой крепости он оставил гарнизон в 900 человек (400 всадников и 500 пехотинцев) под началом воеводы Николая Дорогостайского, которому дал в помощники Войцеха Стабровского и Франциска Жука. На границе с Московским государством поставлены были военные отряды: гетман Мелецкий по приказанию короля разделил польское войско на три части и, назначив начальниками над ними Христофора Нищицкого, Мартина Казановского и Сигизмунда Розена, указал им места для зимних стоянок.
Книга известного русского историка XIX века Витольда Владиславовича Новодворского посвящена малоизученному периоду правления Стефана Батория и событиям, имевшим большое историческое и политическое значение для всей Восточной Европы, из которых особо выделяется Ливонская война, которая велась Царством Русским за территории в Прибалтике и выход к Балтийскому морю. Книга (авторское название — «Борьба за Ливонию между Москвой и Речью Посполитой») по праву считается классическим трудом, не утратившим до наших дней своей исторической ценности.
Книга известного русского историка XIX века Витольда Владиславовича Новодворского посвящена малоизученному периоду правления Стефана Батория и событиям, имевшим большое историческое и политическое значение для всей Восточной Европы, из которых особо выделяется Ливонская война, которая велась Царством Русским за территории в Прибалтике и выход к Балтийскому морю. Книга (авторское название – «Борьба за Ливонию между Москвой и Речью Посполитой») по праву считается классическим трудом, не утратившим до наших дней своей исторической ценности.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 1997 г.
В монографии освещаются ключевые моменты социально-политического развития Пскова XI–XIV вв. в контексте его взаимоотношений с Новгородской республикой. В первой части исследования автор рассматривает историю псковского летописания и реконструирует начальный псковский свод 50-х годов XIV в., в во второй и третьей частях на основании изученной источниковой базы анализирует социально-политические процессы в средневековом Пскове. По многим спорным и малоизученным вопросам Северо-Западной Руси предложена оригинальная трактовка фактов и событий.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.
"Предлагаемый вниманию читателей очерк имеет целью представить в связной форме свод важнейших данных по истории Крыма в последовательности событий от того далекого начала, с какого идут исторические свидетельства о жизни этой части нашего великого отечества. Свет истории озарил этот край на целое тысячелетие раньше, чем забрезжили его первые лучи для древнейших центров нашей государственности. Связь Крыма с античным миром и великой эллинской культурой составляет особенную прелесть истории этой земли и своим последствием имеет нахождение в его почве неисчерпаемых археологических богатств, разработка которых является важной задачей русской науки.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В этой книге рассказывается о том, как строились отношения в крестьянской семье, как женились и разводились, как воспитывали детей. Каковы были повседневный быт, отношение к религии, устройство жилья, представления о гигиене. В чем заключалась сугубо женская обрядность. Что считалось личной собственностью женщины в имуществе двора, какую роль она играла в крестьянской общине и почему случались «бабьи бунты». А также — об интимной жизни крестьянки, узаконенных обычаем «ласках» свекра, проституции и женской преступности, о публичных — всей общиной — наказаниях провинившихся.
Книга Леонида Васильева адресована тем, кто хочет лучше узнать и понять Китай и китайцев. Она подробно повествует о том, , как формировались древнейшие культы, традиции верования и обряды Китая, как возникли в Китае конфуцианство, даосизм и китайский буддизм, как постепенно сложилась синтетическая религия, соединившая в себе элементы всех трех учений, и как все это создало традиции, во многом определившие китайский национальный характер. Это рассказ о том, как традиция, вобравшая опыт десятков поколений, стала образом жизни, в основе которого поклонение предкам, почтение к старшим, любовь к детям, благоговение перед ученостью, целеустремленность, ответственность и трудолюбие.
Есть две причины, по которым эту книгу надо прочитать обязательно.Во-первых, она посвящена основателю ислама пророку Мухаммеду, который мирной проповедью объединил вокруг себя массы людей и затем, уже в качестве политического деятеля и полководца, создал мощнейшее государство, положившее начало Арабскому халифату. Во-вторых, она написана выдающимся писателем Вашингтоном Ирвингом, которого принято называть отцом американской литературы. В России Ирвинга знают как автора знаменитой «Легенды о Сонной Лощине», но его исторические труды до сих пор практически неизвестны отечественному читателю.
Быт дореволюционной русской деревни в наше время зачастую излишне омрачается или напротив, поэтизируется. Тем большее значение приобретает беспристрастный взгляд очевидца. Ольга Семенова-Тян-Шанская (1863 1906) — дочь знаменитого географа и путешественника и сама этнограф — на протяжении многих лет, взяв за объект исследования село в Рязанской губернии, добросовестно записывала все, что имело отношение к быту тамошних крестьян. В результате получилась удивительная книга, насыщенная фактами из жизни наших предков, книга о самобытной культуре, исчезнувшей во времени.