Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции - [84]

Ни одна из указанных мер и прочие мелкие уловки, которые предпринимались время от времени, не могли улучшить положение еврейской общины. Численность населения продолжала сокращаться; и с каждым новым отъездом бремя, возложенное на оставшихся, становилось все больше и больше.

В 1714–1718 годах, во время последней войны с Турцией, были захвачены многие суда, принадлежавшие богатым еврейским купцам. Страшный пожар уничтожил большую часть Старого гетто и причинил огромный ущерб. Снизили и процентную ставку в государственном банке, где евреи держали на депозите 1,5 миллиона дукатов. Все это отразилось на благополучии и численности населения общины в целом. В 1603 году в общине насчитывалась 271 семья налогоплательщиков. Столетие спустя число таких семей сократилось до 60. В 1737 году их осталось всего 15, да и эти семьи были близки к исчезновению. В совет, куда входили члены общины, платившие больше определенного годового минимума налогов, в середине XVIII века входили приблизительно 120 человек. Эта цифра сократилась до 23, поэтому там не набиралось достаточно людей для того, чтобы заполнить все общинные должности. Сочли необходимым сократить количество членов Исполнительного совета (Va‘ad Katon) с семи до пяти.

Община все больше увязала в долгах. Наконец, в 1722 году пришлось пойти на крайние меры. Назначили новых чиновников, которые назывались Inquisitorato sopra gli Ebrei. В новый орган входили три нобиля (представителя аристократии), у которых имелся достаточный штат. Отныне им вменялось в обязанность управлять делами общины, особенно финансовыми. Так отчаянное положение гетто получило официальное признание.

Перед вновь назначенными чиновниками стояла поистине сверхчеловеческая задача. Они призваны были согласовать три различные сферы: поддерживать налогообложение на таком уровне, чтобы евреям не пришлось просить милостыню или пренебречь правами своих кредиторов. Нельзя сказать, что чиновники умело приступили к решению задачи. Они пользовались любыми уловками, лишь бы получить деньги, не думая об отдаленных последствиях. В 1723 году предприняли попытку капитализировать долги общины, разместив заем в размере полумиллиона дукатов под 5 процентов годовых, с премиями от 30 до 50 процентов в виде 5 тысяч пожизненных рент, получателями которых становились и самые старшие представители общины, и выбранные голосованием. Замысел не ослабил, а, наоборот, усилил бремя, наложенное на общину. В 1726 году финансовое положение венецианских евреев оставалось столь угрожающим, что трем «народам» пришлось заключить между собой договор, чтобы справиться с ситуацией. В том же году решено было, что любой еврей из-за пределов Венеции, который пожелает обосноваться в городе, может поселиться в гетто, заплатив 500 дукатов. Благодаря этому он будет освобожден от других податей, хотя не сможет занимать руководящий пост и даже голосовать на выборах. Хотя такая мера, возможно, временно и улучшила финансовое положение общины, в конечном счете она лишь способствовала еще большему ее обнищанию и ослаблению внутренних связей. Ссоры между старыми поселенцами и вновь прибывшими становились все более ожесточенными. Вместе с тем чужакам без капитала неоднократно запрещалось селиться в городе.

Все усилия оказались безрезультатными. Финансовые дела гетто все больше запутывались; похоже, община утратила даже надежду когда-нибудь расплатиться с долгами. Возможно, ситуация улучшилась бы, если бы правительство играло честно и руководствовалось здравым смыслом, освободив евреев от тяжкого бремени несправедливых налогов. По крайней мере, в финансовом отношении к ним можно было относиться как к прочим гражданам Венеции. Однако в Италии XVIII века ни о чем подобном не могло быть и речи. В сложившихся обстоятельствах существовал лишь один выход. К нему пришел бы любой здравомыслящий человек, оказавшийся в таком положении. Однако, каким бы несоразмерным ни казалось подобное решение, его ни в коем случае нельзя назвать уникальным. В XVIII веке из-за непомерной алчности властей, подрывавших благосостояние евреев, в таком же положении оказалась не одна община (в том числе римская). В 1735 году Inquisitori sopra gli Ebrei представили в сенат отчет о положении дел, который был равносилен признанию их собственных ошибок. Еврейская община оказалась должна не менее миллиона дукатов, а вернуть долг не было никакой возможности. Не оставалось иного выхода, кроме приостановки платежей. По приказу сената все претензии государства откладывались на срок в шесть лет; временно прекращались все судебные иски, связанные с выплатой долгов; кредиторы получили распоряжение собраться и решить, что можно предпринять. Вскоре состоялась такая встреча кредиторов. Оказалось, что 160 кредиторов, предъявивших иски на общую сумму в 636 521 дукат, хотят договориться, а 60 кредиторов, предъявивших иски на сумму менее чем в 300 тысяч дукатов, заупрямились. По венецианскому праву, в таких случаях достаточно было большинства в ⅛. Поэтому еврейскую общину официально объявили банкротом.

Несмотря на все это, финансовые трудности по-прежнему требовали разрешения. Община уже не могла справиться с непомерными долгами и восстановить платежеспособность; кроме того, на ней тяжелыми жерновами висели ссудные банки, которые она по-прежнему обязана была поддерживать на плаву, неся значительные убытки. Если где-то в делах намечалось крохотное улучшение, новые распоряжения тут же сводили их на нет. В 1749 году, а потом в 1753 и 1763 годах сенат одобрил новые рекомендации Inquisitori sopra gli Ebrei. Несмотря на все принятые меры, община все глубже увязала в трясине неплатежеспособности. Уже в 1743 году положение настолько ухудшилось, что сочли необходимым выпустить специальный приказ для защиты различных местных чиновников, которых считали виновными в неудачах. К 1766 году община снова оказалась должна 33 655 дукатов.