Итальянское Возрождение - [204]

Франческо Барбавара, оставшийся фактически во главе государства, делает все возможное, чтобы добыть средства обычными путями, но ему это удается весьма плохо. Минимальная сумма, которую надо было собрать сразу, составляла 150 тыс. флоринов, а между тем, даже заложив один из замков, удалось достать только 8 тыс. Правда, этой суммы оказалось достаточно для организации 20 октября похорон, соответствующих величию покойного. На катафалке, воздвигнутом в Миланском соборе, были начертаны стихи на латинском языке придворного гуманиста Антонио Лоски, в которых города, с такими усилиями захваченные Джан Галеаццо, оплакивали гибель своего «благодетеля».

А между тем на деле города эти отнюдь не оплакивали покойного, наоборот, делали все возможное, чтобы сбросить наложенное на них иго, а могущественные и всегда враждебные соседи спешили воспользоваться неожиданным исчезновением грозного соперника. Венеция нападает на союзника Милана Падую и принуждает ее к значительным уступкам. Флоренция заключает 19 октября, за день до похорон Джан Галеаццо, союз с Бонифацием IX и захватывает часть миланских приобретений в Тоскане. В самом герцогстве подымают голову недовольные. Правительница — герцогиня Катерина, опирающаяся на Франческо Барбавара, старается сдержать разваливающееся государство, но добивается немногого. Тогда она идет на уступки, стремясь сохранить хотя бы основную сердцевину своих владений. 6 августа 1403 г. она заключает мир с Бонифацием IX, возвращая ему Болонью и Перуджу, над приобретением которых так много потрудился ее покойный муж. Вслед за этим Сиена объявляет себя независимой и перестает выполнять распоряжения миланского правительства. Франческо Каррара пытается захватить Верону, а Пандольфо Малатеста захватывает Брешу. Осмелевшие, никем не сдерживаемые кондотьерские шайки и отдельные солдатские банды бродят по миланской территории, творя насилия и грабежи. В то же время и во внутриполитической жизни герцогства далеко не все спокойно. Против регентства, во главе которого стоит дельный, но непопулярный Барбавара, подымается оппозиция, объединяющая всегда жаждущую ослабления власти знать и прочие неспокойные элементы. Во главе ее два отпрыска боковой линии рода Висконти — Франческо и Антонио. Последние, подчеркивая свою верность семейным традициям, принимают обветшалое, но еще не забытое прозвище гибеллинов, в то время как сторонники регентства называются гвельфами. К гибеллинам примыкают преследующие, впрочем, свои особые цели Ланчелотто и Кастеллино Беккария, претендующие на власть в родной Папин и стремящиеся сделать ее самостоятельной. Гибеллином же называет себя кондотьер покойного герцога Фачино Кане, мечтающий воспользоваться беспорядками и выкроить себе какое-нибудь самостоятельное государство из территории разваливающегося герцогства Миланского[291].

Старое деление на гвельфов и гибеллинов и неизбежно связанные с ним распри и раздоры возникают также в более мелких городах герцогства: Бреши, Комо, Кремоне, Лоди, Бергамо, Парме. При этом здесь гибеллинами называются сторонники сохранения подчинения Милану и регентству, а гвельфами — их противники. Всюду кипит борьба, льется кровь, звенят флорины и дукаты. Могущественное за несколько недель до этого Миланское герцогство на глазах распадается на мелкие куски.

В этой обстановке всеобщего крушения и развала регентство, не располагающее сколько-нибудь значительными силами, стремится сохранить, что возможно или по крайней мере примирить кого возможно. Особые усилия прилагаются к тому, чтобы договориться с ожесточенным врагом Джан Галеаццо, энергичным и воинственным Франческо Каррара и поставить его себе на службу. После долгих переговоров 7 декабря 1402 г. в Милане заключен соответствующий договор. Сообщение о его подписании, торжественно провозглашенное, было воспринято как признак некоторого укрепления позиций регентства. В Милане установился относительный порядок, восстановили нормальную работу правительственные учреждения, и 14 декабря Джованни Мария Висконти принял в своем герцогском замке от Миланской коммуны присягу на верность по ритуалу, введенному его покойным отцом в 1396 г. Присутствие на церемонии таких видных персон, как Франческо Гонзага, властитель Мантуи, и кондотьер Якопо даль Верме, должно было усилить авторитет малолетнего герцога.

В значительной степени помогло сохранению единства Миланского государства также различие планов и намерений главных внешних врагов его — Бонифация IX и Флоренции, парализовавшее их активные действия.

Зато внутри города активные действия не заставляют себя ждать. Правда, направлены они не против Катерины Висконти и ее сыновей, а против фактического главы регентского совета Франческо Барбавары, народное происхождение, а также некоторая грубоватость и негибкость которого давно восстановили против него значительную часть знати, да и не только знати.

Осведомленная о росте недовольства существующим положением и о готовящемся восстании, герцогиня увеличила охрану своего замка, но это только подлило масла в огонь, так как в городе распространился слух, что Барбавара стягивает войска, чтобы полностью захватить власть.