Итальянский фашизм - [59]

Верховный Совет назначает генерального политического секретаря партии и членов Национальной Директории в составе девяти человек (считая в том числе и секретаря). На заседании Директории присутствует ряд лиц с совещательным голосом. Директория, как правило, собирается один раз в месяц и является центральным деловым органом партии. Главная роль в ее работе выпадает на долю генерального секретаря, в распоряжении которого состоит секретариат из девяти отделов: политического, административного, корпораций, печати, пропаганды, юношеских организаций, женских организаций, ассоциаций семей павших фашистов, ассоциаций студентов-фашистов.

Национальная Директория, пополненная провинциальными политическими секретарями, образует Национальный Совет партии. Низовой ячейкой партии является фашистский союз, могущий быть организованным во всякой местности, где имеется до 20 фашистов. Начало выборности если еще и не может быть вовсе изжито в провинциальных партийных органах, то во всяком случае сводится к минимуму. Генеральный Секретарь назначает провинциальных секретарей; провинциальный секретарь подбирает себе коллегию из семи человек и назначает секретарей местных союзов; последние, в свою очередь, подбирают себе коллегию. С какими-либо намеками на «партийную демократию», таким образом, в корне покончено: партия, по новому уставу, окончательно превращается в служебное орудие власти самодержавного диктатора.

Согласно данным фашистского бюро печати, осенью 1926 число фашистских союзов (фаший) составляло 9,472 с числом членов 938,000; кроме того, насчитывалось 1,185 женских фаший с 53,000 членов, 4390 фаший авангардистов с 211,000 членов и 4850 детских организаций (балилла) с 269,000 членов[79].

Партийная дисциплина гарантируется наказаниями ослушников. «Относительно легко стать фашистом, трудно им остаться» – с гордостью говорят фашисты. Понятно, что к победоносному движению приставало много всяческой нечисти, которою Муссолини умел пользоваться. «На все четыре стороны – жалуется один из фашистских деятелей – был брошен лозунг: кто не с нами, тот против нас! Трусы и искатели наживы не остались глухи к зову, и доброе вино было разбавлено водою не первой чистоты». Автор был немедленно избит фашистской молодежью за эти дерзкие слова. Но центральные органы партии с первых же дней победы обратили самое серьезное внимание на затронутую в них проблему: слишком очевидны были опасности, связанные с погромными привычками «уездного фашизма». Победив социалистов и либеральное государство, фашизм должен был в каком-то смысле победить и самого себя. Муссолини ясно понимал это. «Вне известных пределов, самые блага диктатуры становятся бедами» – сочувственно цитировал он в одной из своих речей чьи-то предостерегающие слова. «Мы будем вести – заверял он страну после переворота – политику строгости, обращенной прежде всего к нам самим. Тем самым мы приобретем право пользования ею и в отношении других». Довольно иллегализма, нужна национальная дисциплина. Не Италия для фашизма, а фашизм для Италии. И фашистский устав предусматривает четкую скалу дисциплинарных взысканий с провинившихся членов партии: выговор, временное исключение, бессрочное исключение. Все исключенные становятся предателями и ставятся вне политической жизни. Фашизм также провозгласил необходимость «выпалывания» своих рядов: и общая цифра выполотых ныне уже превышает 30 тысяч. Параллельно этим внутрипартийным воздействиям предпринимались и государственные: за применение касторки была установлена трехлетняя тюрьма.

Фашистский партийный устав 1926 года не только не смягчает, но, скорее, напротив, еще резче оттеняет воинствующий стиль и военную организацию партии. «Фашизм – говорится в уставе – это милиция на службе нации. Ее цель – реализация величия итальянского народа. С самого своего возникновения, тесно спаянного с возрождением итальянского национального сознания и волей к победе, фашизм всегда рассматривал себя как находящимся в состоянии войны».

Клятва, которая требуется от каждого вступающего в партию фашиста, выражается следующей формулой:

– Клянусь беспрекословно исполнять все приказания вождя и служить делу фашистской революции всеми моими силами и, если нужно, моей кровью.

19. Внешняя политика фашистского государства. Теория и практика.

Характеристика фашизма была бы неполна без обрисовки его внешне-политического облика, его международной политики. Рожденная военной грозой, вскормленная горечью национальных обид, победившая под стягом патриотизма и национализма, фашистская революция была насквозь пропитана боевой направленностью вовне. Ее лозунги звучали задорным шовинизмом, ненавистью к синклиту версальских владык, страстною жаждой лучшего места под солнцем. Если внутри страны социалисты и либералы говорили: «фашизм – это реакция», то заграницею это суждение звучало иначе: «фашизм – это война».

Победа в трудной войне далась трудно. Разочарование в плодах победного мира породило красное революционное движение в стране. Но дух победы все же преодолел разочарование в ее плодах. Патриотический Ромул убил красного Рема. «Фашизм – гласит первый член фашистского декалога – есть победоносная нация, не пожелавшая быть низведенной до уровня наций побежденных и разгромленных». Недаром на вопрос о партийной «программе» фашисты в первые годы любили отвечать, что их программа выражается одним словом: Италия!.