Итак, история… (О писательском ремесле) - [12]

Забавно, что в мужской и женской версиях романтические истории никогда не совпадают.

При обманчиво простом шаблоне написать увлекательный текст такого рода невероятно трудно. Все время приходится придумывать оригинальные ходы и увязывать логические несостыковки.

Как можно облегчить себе задачу? Разбудите своего внутреннего ребенка, и спросите его, во что бы ему хотелось поиграть, но не о том, что бы хотел получить, это важно. Слушайте его, но не позволяйте ему взять над вами верх, не балуйте, и не давайте то, чего ему хочется, слишком быстро. Будьте строгим воспитателем, пошлите ему много трудных испытаний, пусть он докажет, что действительно достоин всеобщей любви и восхищения.

Или оглядитесь вокруг и доверьтесь жизни, и из этой истории у вас получится…

Да все, что угодно. У Евгения Шварца получилась пьеса «Дракон», гениальное, я считаю, произведение, которое навсегда останется в сердце того, кто его прочитал или видел постановку. А Марк Захаров и Григорий Горин сделали по этой пьесе прекрасный фильм, хоть и нашли другое перышко, поколебавшее чаши весов добра и зла.

Позволю себе еще одно небольшое отступление.

Порой трибуну получает измученный, страдающий внутренний ребенок, не знавший настоящего детства, гений и вундеркинд по версии семьи, так и не выбравшийся из-под бабушкиного пухового платка. Он не видел настоящей жизни, поэтому убежден, что все в ней серость, уныние и тлен, и страстно пытается донести это до читателя и заразить его своей депрессией. Почему-то эти болезненные тексты принято считать великой литературой. Дело, конечно, хозяйское, но на мой взгляд, жизнь это не замкнутый мирок, в котором герой, как в автоклаве, задыхается под давлением собственных нереализованных амбиций.

Да, судьба бывает жестока, удар следует за ударом, неудача за неудачей, и просвета не видно даже в самой далекой перспективе, но и в столь безнадежных обстоятельствах автору никто не мешает показать величие человеческой души.

И снова возвращаемся к динамике характера. Можно просто написать, какой злой мир, а можно – как человек обрел в нем силу духа. В нашей власти поместить нашего героя в любые обстоятельства, в какие нам только захочется, но сами, как и подавляющее большинство людей, вынуждены жить там, куда нас забросила судьба. Мы можем с чем-то бороться, на что-то повлиять, иногда что-то изменить, но единственное, что мы точно можем сделать лучше, что можем бесконечно совершенствовать и развивать – это себя самого. Поэтому, когда мы читаем увлекательную книгу, сознание наше следит за тем, как герой добивается своей цели, а подсознание жадно улавливает, как меняется он сам.

Динамика характеров в романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр»

В качестве примера хочу привести роман Шарлотты Бронте «Джейн Эйр». На первый взгляд, это типичный любовный роман, в котором присутствуют все клише жанра, но вот странность, после публикации этой книги были написаны целые полчища, океаны текстов подобного рода, и большинство канули в лету, а Джейн Эйр все еще рядом, готовая подставить в трудную минуту свое хрупкое плечо.

Почему? Дело в том, что в этой книге очень убедительная динамика, причем обоих главных героев. Давайте ее проследим. Начнем с мистера Рочестера, потому что его метаморфоза более очевидная и яркая, кроме того, это будет для нас очень ценный опыт, так как автор нигде не дает ему слова. Ни один эпизод не написан от лица этого персонажа, мы понятия не имеем, что творится у него в голове, и можем судить только на основании его поступков, через призму восприятия Джейн, от лица которой ведется рассказ.

Итак, впервые Джейн видит Рочестера на пустынной дороге, когда он падает с лошади, а она помогает ему снова сесть в седло. Возможно, это аллегория всего романа (сильная женщина помогает подняться запутавшемуся мужчине), или автор просто посчитала такое знакомство более романтичным. Так или иначе, Рочестер ведет себя довольно резко и недружелюбно, но Джейн не бросает его в беде.

Дальше он ярко демонстрирует черты если не нарцисса, то по крайней мере законченного эгоиста. Он зачем-то делится с Джейн своими грязными секретиками, хотя в те времена выливать такое на голову невинной девушки считалось крайне неприличным.

Очень важно присутствие маленькой Адель. Конечно, ребенок абсолютно необходим для того, чтобы пригласить в дом гувернантку, но автор могла бы ввести детский персонаж с менее пикантной историей, например, племянников, детей покойного брата, который мельком упоминается в романе.

Тем не менее Шарлотта Бронте придумала внебрачного ребенка, и неспроста. Во-первых, это доказательство бурного прошлого Рочестера, но главное – его отношение к девочке. С одной стороны, он не признает отцовство и не любит Адель, что говорит о незрелости его личности, а с другой – все же он ее не бросил погибать во Франции, а растит рядом с собою.

Влюбившись в Джейн, и решив, что она способна исцелить и возвысить его душу, инфантильный Рочестер предается неистовому манипулированию. Он то ласков с девушкой, то холоден, то предельно откровенен (хотя и не настолько, чтобы упомянуть о своей законной супруге). Для гарантии он приглашает в гости сливки местного общества и разыгрывает перед Джейн влюбленность в Бланш Ингрэм, надеясь пробудить ревность.