Истребители Люфтваффе в небе СССР - [10]
Фотография сделана в Вентспилсе в августе 1941 года. Bf 109F «желтая 2» из состава Erganzungs Gruppe JG 54. Это учебное подразделение до начала войны было вооружено Bf 109Е-7, но уже в ходе кампании стали поступать более современные самолеты (правда, восстановленные после ремонта и полному ограничено годные для боевого применения ни фронте) – этот например из 6./JG 54.
На этих фотографиях запечатлены два разных Bf 109F-2, но все «Белая 11», на которых летал фельдфебель Вернер Биефельд из 7./JG 51 летом 1941 года. Обратите внимание на небольшие различия в конструкции самолетов. Самолет на нижней фотографии сфотографирован в Бобруйске 11 июля 1941 года.
Видя невозможность взять город с ходу, немецкие части стали обходить Смоленск северо-восточнее, стараясь окружить противника. Одновременно активизировали наступление севернее. Для поддержки этого наступления временно из состава 2 ВФ в 1 ВФ были переданы III./JG 27 и II./JG 52, которые были переброшены севернее. 5 августа после того как была получена серьезная поддержка от группы армий «Север» немцы замкнули кольцо вокруг Смоленска, в результате попали в плен 310 тысяч человек, захвачено 3205 танков и 3120 орудий. В то же время командование Люфтваффе только с 10 июля по 6 августа засчитало своим летчикам около 3000 советских самолетов – 771 – 1 ВФ. 1098 – 1 ВФ и 980 – 4 ВФ. Однако по состоянию на 2 августа собственные потери в боях на Восточном фронте составили 1023 самолета и еще 657 были записаны в поврежденные.
Весь август группа армий «Центр» и части 2 ВФ занимались подчисткой территории в районе Смоленск – Гомель. Активность советской авиации была минимальной, и с 1 по 16 августа немецким летчикам удалось сбить 169 самолетов при 11 собственных потерях.
Тем не менее, в этот период немцы стали замечать усиление советской авиации, причем происходило это на фоне катастрофического отсутствия боеготовых истребителей. Так, I1I./JG 53 была небоеспособной ввиду отсутствия истребителей, а всего в составе II. Fliegerkorps оставалось всего несколько истребителей. Об этом свидетельствуют такие факты: за две недели августа были сбиты всего восемь советских самолетов при потере двух своих. А 20 августа советские летчики из 129 ПАП над Ельней смогли сбить 9 самолетов без потерь со своей стороны.
Майор Ханнес Траутлофт, командир JG 54 ведет дискуссию с командиром 1 ВФ генерал-оберстом Келлером. На заднем плане Bf 109F-2 «Черная 1», на котором летал обер-лейтенант Хуберт Мютерих из 5./JG 54.
«Мы тоже спросили коммодора почему был потерян бомбардировщик..»
Я был пилотом в составе 2./JG 54 и перед самым началом вторжения в Россию, наша группа – I./JG 54, была переброшена из Евера в Восточную Пруссию. Мы были удивлены почему наша группа была так срочно переброшена, но вечером 21 июня нас собрал командир – майор Ханнес Траутлофт. Он сообщил нам что на следующий день начнется война с Россией и что мы должны быть готовы ко всему.
Между 03:00 и 04:00 22 июня мы поднялись на эскортирование Не-111, которые бомбили русские аэродромы. Война с Россией началась. Вы выполнили много вылетов в этот день, да и в последующие, когда наступление стало развиваться бешенными темпами. Мы выполняли разные задача, прежде всего это наши любимые вылеты на свободную охоту, особенно тремя четверками. Кроме того, конечно эскортировали Ю-88, Не-111 и «штуки». Позже мы поддерживали пехоту там где было необходимо. Нашей работой было прикрытие их с воздуха, эскортирование было крайне тяжелым из-за разности скоростей и кроме того район атаки как правило был прикрыт тяжелыми зенитками.
Тактика советских истребителей была простая – одни связывали боем эскорт, в то время как остальные прорывались к «штукам». Вскоре JG 54 стала известна бомбардировщикам на всем центральном участке фронта. В эскадре также спрашивали за каждый сбитый истребителями противника бомбардировщик.
Мы также практиковали атаки на малой высоте поездов или других наземных целей. Во время одного из таких вылетов 6 августа 1941 года был сбит наш штафель- капитан обер-лейтенант Рейнхардт Хейн. Произошло это во время атаки целей в районе залива Луга. Он попал в плен, но о дальнейшей судьбе мы ничего не слышали.
Каждый день штаффель менял кодовое имя. Свою первую победу во время наступления на Ленинград я одержал как «Nelke 4». Мы возвращались на свой аэродром четверкой, когда я заметил одиночный вражеский истребитель – МиГ-1 и доложил о нем по радио:» Индеец на 9 часов!». «Индейцами» мы называли вражеские истребители и все сразу посмотрели влево. По негласному соглашению, кто первый заметил, тот имел право первой атаки – так как это был я то я начал сближаться с МиГом. По всей видимости вражеский летчик не видел нас, так как не выполнил ничего чтобы избежать атаки. Я знал, что мои пушки и пулеметы пристреляны на 150 метров, поэтому с этого расстояния и ударил по противнику. Огонь моей пушки и двух пулеметов не оставил противнику никаких шансов.
Я также сбил несколько «Мартин-бомберов», которые летели очень медленно, так 7 июля я и два других летчика из моего штаффеля за три минуты сбили три СБ- 3. «Рата», которых я сбил несколько, бы известны тем, что могли буквально развернуться на своем хвосте, кроме того они могли набирать скорость за очень короткое время. Поэтому когда атакуешь такой истребитель сзади всегда смотри чтобы он не оказался у тебя в хвосте. Когда мы впервые столкнулись с «ратами», то они сразу становились в оборонительный круг, когда каждый самолет прикрывал переднего. Два или три самолета всегда находились сверху и с пикирования атаковали противника. Однако у русских эта тактика задержалась недолго.
