История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 1 - [74]

Шрифт
Интервал

Очень довольный этим монахом, я пошел в Кампо ди Фиоре, чтобы отнести письмо моего кузена дона Антонио дону Гаспаро Вивальди. Этот бравый мужчина принял меня в библиотеке, где беседовал с двумя респектабельными аббатами. Проявив себя сначала гостеприимным хозяином, дон Гаспаро спросил у меня также мой адрес и пригласил к обеду на завтра. Он дал самую высокую оценку отцу Жеоржи, и, провожая меня до лестницы, сказал, что отдаст сумму, которую поручил выплатить мне дон Антонио, на следующий день. Вот еще деньги, которые мой щедрый кузен дал мне, и от которых я не мог отказаться. Не трудно давать, но надо знать, как дать.

Возвращаясь домой, я встретил отца Стеффано, который, всегда дитя, осыпал меня ласками. Я должен был бы испытывать некоторое уважение к этому ничтожному оригиналу, которого Провидение использовало, чтобы оградить меня от пропасти. Брат Стеффано, объявив мне, что получил от папы все, чего хотел, предупредил меня, что я должен избегать встречи со сбиром, который дал мне два цехина, потому что, считая себя обманутым, он хочет отомстить. Мошенник был прав. Я сказал фра Стеффано, что делать, если сбир предъявит мою расписку торговцу; если я узнаю, где она, я заберу ее обратно. Обстоятельства сложились таким образом, что я заплатил два цехина и это неприятное дело закончилось.

Я поужинал за табльдотом с римлянами и иностранцами, точно следуя советам отца Жеоржи. Говорили много дурного о папе и о кардинале – министре, который был причиной того, что церковное государство было наводнено восемьюдесятью тысячами мужчин – немцев и испанцев. Меня удивило употребление скоромной пищи, хотя дело было в субботу; но в Риме удивительные вещи случаются ежедневно. Не существует города в христианском католическом мире, где человек был бы менее озабочен религиозными проблемами, чем Рим. Римляне – как работники табачной фермы, которым разрешено курить безвозмездно, сколько они хотят. Они живут в наибольшей свободе, за исключением того, что «ordini santissimi»[70] вызывают повсюду озабоченность, как было с «les lettres de cachet»[71] в Париже перед ужасной революцией.

На другой день, 1-го октября 1743 года, я, наконец, принял решение побриться. Мой пушок становился бородой. Мне показалось, что необходимо расстаться с некоторыми привилегиями подросткового возраста. Я был одет вполне как римлянин, как этого хотел портной дона Антонио. Отец Жеоржи казался вполне довольным, видя меня одетым таким образом. Пригласив меня на чашку шоколада, он сказал, что кардинал был предупрежден письмом от того же дона Лелио, и что Его Превосходительство примет меня в полдень на вилле Негрони, где он будет гулять. Я сказал ему, что должен обедать у г-на Вивальди, и он посоветовал мне посещать его чаще.

На вилле Негрони, увидев меня, кардинал остановился, чтобы взять письмо, и отошел от сопровождавших его двоих людей. Он положил его в карман, не читая. После двух минут тишины, которые он использовал, чтобы разглядеть меня, он спросил, не чувствую ли я вкус к политическим делам. Я ответил, что до сих пор обнаружил в себе только легкомысленные вкусы, и поэтому смею сказать, что с наибольшим рвением буду выполнять все, что Его Превосходительство мне поручит, если он сочтет меня достойным поступить к нему на службу. Он сказал мне, чтобы я на следующий день пришел к нему в отель, переговорить с аббатом Гама, которому он сообщит свои намерения. По его словам, я должен скорее начать изучать французский язык. Это необходимо. Затем, спросив, как чувствует себя дон Лелио, он оставил меня, дав мне руку для поцелуя.

Оттуда я отправился в Кампо ди Фиоре, где дон Гаспаро ждал меня к обеду в избранном обществе. Он был холост и не имел другой страсти, кроме литературы. Он любил латинскую поэзию даже больше, чем итальянскую, и его любимцем был Гораций, которого я знал наизусть. После обеда он дал мне сто римских экю от имени дона Антонио Казанова. Прощаясь, он сказал мне, что я доставлю ему истинное удовольствие каждый раз, когда буду приходить утром в его библиотеку, чтобы выпить с ним шоколаду.

Выйдя из его дома, я отправился в квартал Минервы. Мне не терпелось увидеть удивление донны Лукреции и Анжелики, ее сестры. Чтобы отыскать их дом, я спросил, где живет донна Сесилия Монти. Это была их мать. Я увидел молодую вдову, которая казалась сестрой своих дочерей. Она не нуждалась в моем представлении, потому что ждала меня. Пришли ее дочери и развлекли меня, но лишь на минуту, потому что показались мне другими. Донна Лукреция познакомила меня со своей младшей сестрой, которой было одиннадцать лет, и своим братом аббатом, пятнадцати лет, очень красивым. Я вел себя сдержано, в угоду матери: скромность, уважение и демонстрация наибольшего интереса ко всему, что я видел перед собой, что должно было меня вдохновлять.

Приехал адвокат и был удивлен, видя меня обновленным, он был польщен, когда я ему напомнил, что предрек ему стать отцом. Он начал вспоминать поводы для смеха, и я последовал за ним, но далеко не достигая того веселья, которое заставило нас обоих смеяться в экипаже. Он сказал мне, что, отпустив бороду, я стал бы выглядеть значительней. Донна Лукреция не знала, что думать об изменении моего настроения.


Еще от автора Джакомо Казанова
Мемуары Казановы

Бурная, полная приключений жизнь Джованни Джакомо Казановы (1725–1798) послужила основой для многих произведений литературы и искусства. Но полнее и ярче всех рассказал о себе сам Казанова. Его многотомные «Мемуары», вместившие в себя почти всю жизнь героя — от бесчисленных любовных похождений до встреч с великими мира сего — Вольтером, Екатериной II неоднократно издавались на разных языках мира.


История моей грешной жизни

О его любовных победах ходят легенды. Ему приписывают связи с тысячей женщин: с аристократками и проститутками, с монахинями и девственницами, с собственной дочерью, в конце концов… Вы услышите о его похождениях из первых уст, но учтите: в своих мемуарах Казанова, развенчивая мифы о себе, создает новые!


История моей жизни. Т. 1

Великий венецианский авантюрист и соблазнитель Джакомо Казанова (1725—1798) — один из интереснейших людей своей эпохи. Любовь была для него жизненной потребностью. Но на страницах «Истории моей жизни» Казанова предстает не только как пламенный любовник, преодолевающий любые препятствия на пути к своей цели, но и как тонкий и умный наблюдатель, с поразительной точностью рисующий портреты великих людей, а также быт и нравы своего времени. Именно поэтому его мемуары пользовались бешеной популярностью.


Любовные  и другие приключения Джиакомо Казановы, кавалера де Сенгальта, венецианца, описанные им самим - Том 1

Мемуары знаменитого авантюриста Джиакомо Казановы (1725—1798) представляют собой предельно откровенный автопортрет искателя приключений, не стеснявшего себя никакими запретами, и дают живописную картину быта и нравов XVIII века. Казанова объездил всю Европу, был знаком со многими замечательными личностями (Вольтером, Руссо, Екатериной II и др.), около года провел в России. Стефан Цвейг ставил воспоминания Казановы в один ряд с автобиографическими книгами Стендаля и Льва Толстого.Настоящий перевод “Мемуаров” Джиакомо Казановы сделан с шеститомного (ин-октаво) брюссельского издания 1881 года (Memoires de Jacques Casanova de Seingalt ecrits par lui-meme.


История моей жизни. Т. 2

«История моей жизни» Казановы — культурный памятник исторической и художественной ценности. Это замечательное литературное творение, несомненно, более захватывающее и непредсказуемое, чем любой французский роман XVIII века.«С тех пор во всем мире ни поэт, ни философ не создали романа более занимательного, чем его жизнь, ни образа более фантастичного», — утверждал Стефан Цвейг, посвятивший Казанове целое эссе.«Французы ценят Казанову даже выше Лесажа, — напоминал Достоевский. — Так ярко, так образно рисует характеры, лица и некоторые события своего времени, которых он был свидетелем, и так прост, так ясен и занимателен его рассказ!».«Мемуары» Казановы высоко ценил Г.Гейне, им увлекались в России в начале XX века (А.Блок, А.Ахматова, М.Цветаева).Составление, вступительная статья, комментарии А.Ф.Строева.


Записки венецианца Казановы о пребывании его в России, 1765-1766

Знаменитый авантюрист XVIII века, богато одаренный человек, Казанова большую часть жизни провел в путешествиях. В данной брошюре предлагаются записки Казановы о его пребывании в России (1765–1766). Д. Д. Рябинин, подготовивший и опубликовавший записки на русском языке в журнале "Русская старина" в 1874 г., писал, что хотя воспоминания и имеют типичные недостатки иностранных сочинений, описывающих наше отечество: отсутствие основательного изучения и понимания страны, поверхностное или высокомерное отношение ко многому виденному, но в них есть и несомненные достоинства: живая обрисовка отдельных личностей, зоркий взгляд на события, меткие характеристики некоторых явлений русской жизни.


Рекомендуем почитать
Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы

В книге автор рассказывает о непростой службе на судах Морского космического флота, океанских походах, о встречах с интересными людьми. Большой любовью рассказывает о своих родителях-тружениках села – честных и трудолюбивых людях; с грустью вспоминает о своём полуголодном военном детстве; о годах учёбы в военном училище, о начале самостоятельной жизни – службе на судах МКФ, с гордостью пронесших флаг нашей страны через моря и океаны. Автор размышляет о судьбе товарищей-сослуживцев и судьбе нашей Родины.


Краснознаменный Северный флот

В этой книге рассказывается о зарождении и развитии отечественного мореплавания в северных морях, о боевой деятельности русской военной флотилии Северного Ледовитого океана в годы первой мировой войны. Военно-исторический очерк повествует об участии моряков-североморцев в боях за освобождение советского Севера от иностранных интервентов и белогвардейцев, о создании и развитии Северного флота и его вкладе в достижение победы над фашистской Германией в Великой Отечественной войне. Многие страницы книги посвящены послевоенной истории заполярного флота, претерпевшего коренные качественные изменения, ставшего океанским, ракетно-ядерным, способным решать боевые задачи на любых широтах Мирового океана.


Страницы жизни Ландау

Книга об одном из величайших физиков XX века, лауреате Нобелевской премии, академике Льве Давидовиче Ландау написана искренне и с любовью. Автору посчастливилось в течение многих лет быть рядом с Ландау, записывать разговоры с ним, его выступления и высказывания, а также воспоминания о нем его учеников.


Портреты словами

Валентина Михайловна Ходасевич (1894—1970) – известная советская художница. В этой книге собраны ее воспоминания о многих деятелях советской культуры – о М. Горьком, В. Маяковском и других.Взгляд прекрасного портретиста, видящего человека в его психологической и пластической цельности, тонкое понимание искусства, светлое, праздничное восприятие жизни, приведшее ее к оформлению театральных спектаклей и, наконец, великолепное владение словом – все это воплотилось в интереснейших воспоминаниях.


Ведомые 'Дракона'

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Воспоминания о Юрии Олеше

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 7

«– Вчера, – сказала мне она, – вы оставили у меня в руках два портрета моей сестры М. М., венецианки. Я прошу вас оставить их мне в подарок.– Они ваши.– Я благодарна вам за это. Это первая просьба. Второе, что я у вас прошу, это принять мой портрет, который я передам вам завтра.– Это будет, мой дорогой друг, самое ценимое из всех моих сокровищ; но я удивлен, что вы просите об этом как о милости, в то время как это вы делаете мне этим нечто, что я никогда не осмеливался бы вас просить. Как я мог бы заслужить, чтобы вы захотели иметь мой портрет?..».


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 10

«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 9

«Погомас, который в Генуе назвался Пассано, поскольку все его знали, представил мне свою жену и свою дочь, некрасивых, грязных и наглых. Я быстро от них избавился, чтобы наскоро пообедать с моей племянницей и отправиться сразу к маркизу Гримальди. Мне не терпелось узнать, где обитает Розали.Лакей сенатора сказал мне, что его светлость находится в Венеции, и что его не ждут раньше конца апреля. Он отвел меня к Паретти, который женился через шесть или семь месяцев после моего отъезда.Сразу меня узнав, он показал, что рад меня видеть, и покинул свою контору, чтобы пойти представить меня своей жене, которая при виде меня испустила крик восторга и кинулась ко мне с распростертыми объятиями.


История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 12

«Решившись заранее провести шесть месяцев в Риме в полном спокойствии, занимаясь только тем, что может мне предоставить знакомство с Вечным Городом, я снял на следующий день по приезде красивые апартаменты напротив дворца посла Испании, которым сейчас был монсеньор д’Аспурю; это были те апартаменты, что занимал учитель языка, у которого я брал уроки двадцать семь лет назад, когда был на службе у кардинала Аквавива. Хозяйкой этого помещения была жена повара, который приходил с ней спать только раз в неделю.