История вооруженных сил Афганистана, 1747-1977 - [82]

.

Сразу же после переворота был создан высший руководящий орган страны — Центральный комитет Республики Афганистан, в который наряду с доверенными лицами М. Дауда вошли и представители молодого офицерства, придерживавшиеся леворадикальной ориентации, — капитаны Файз Мухаммад, Пача Гуль и Абдул Хамид.

Итак, свержение монархического режима в Афганистане в июле 1973 г. не было случайностью или делом рук группы заговорщиков. Оно явилось закономерным следствием социально экономического и политического развития страны и тех качественных изменений, которые произошли в 60-х — начале 70-х годов в ее армейских кругах.

Июльскими событиями афганская армия впервые открыто вмешалась в общественно-политическую борьбу на стороне левых и демократических сил. При этом решающую роль в подготовке и осуществлении антимонархического выступления армии сыграли офицеры и унтер-офицеры — члены и сторонники НДПА. Войдя в центральные республиканские органы власти, левые офицеры вместе с представителями прогрессивных сил получили возможность оказывать влияние на формирование программных установок нового режима.

Государственный переворот 1973 г. привнес в движение прогрессивно настроенных офицеров ряд совершенно новых моментов. Он обогатил их бесценным опытом политической борьбы, позволил им на практике осознать силу и возможность армии как орудия насилия против своих классово-политических противников и, как ничто другое раньше, способствовал быстрой поляризации сил, дальнейшему размежеванию в армейской среде. Однако, пожалуй, самым примечательным явилось то, что афганская армия, выступив как революционно-демократическая сила и отдав М. Дауду и его группировке ключевые посты в высших органах власти, не намерена была ни в коей мере допускать правого перерождения режима. Левые офицеры, не строя особых иллюзий относительно радикализма М. Дауда, отягощенного родственными связями с низложенной династией и принадлежностью к помещичье-буржуазной верхушке, не исключали того, что группировка М. Дауда может оказаться неспособной реализовать первоначальные обязательства, изложенные в программных заявлениях от 17 июля и 23 августа 1973 г. В этих условиях, как они считали, левые силы будут поставлены перед проблемой отстранения М. Дауда и его сторонников от власти с помощью войск, находившихся под контролем революционных элементов.

Глава V ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ АФГАНИСТАНА В 1973–1977 гг

После государственного переворота 1973 г. республиканское правительство объявило о намерении осуществить «коренные преобразования в экономической, социальной и политической жизни общества». Программные лозунги нового режима, на выдвижение которых большое воздействие оказали прогрессивно настроенные элементы, в том числе и представители левых сил, включали дальнейшее укрепление вооруженных сил страны с целью обеспечения защиты независимости, территориальной целостности и национального суверенитета страны; чистку и реорганизацию государственного аппарата; ликвидацию всех форм дискриминации; индустриализацию страны; проведение аграрной реформы «в интересах большинства народа»; установление государственного контроля над внешней торговлей, повышение жизненного уровня народа и т. д.[499]

Поставленные в повестку дня задачи укрепления республиканской власти и социально-экономического освобождения страны потребовали выработки такой идеологии, которая отразила бы изменения, происшедшие в политической структуре общества, способствовала бы объединению всех слоев и классов вокруг правительственных программ и не в последнюю очередь обеспечила бы поддержку режиму со стороны армии. Исходя именно из этих потребностей, глава государства М. Дауд, выступая в марте 1975 г. перед жителями г. Кандагар, заявил, что «Афганистан больше всего и прежде всего нуждается в единстве мысли и действий»[500]. С тех пор этот тезис стал ведущим на страницах правительственных органов печати, в том числе и армейских, а в 1977 г. был включен в конституцию страны в качестве основной цели афганского государства.

В годы, последовавшие за государственным переворотом, Даудовская верхушка выдвинула в идеологической области задачу создания так называемой народной и национальной теории революции. Структура этой «теории» не была строго очерчена. Однако, судя по публичным выступлениям официальных лиц того времени, можно сделать некоторые выводы относительно ее основных направлений применительно к проводившейся в 1973 — начале 1978 г. идеологической работе в армии.

В качестве одной из главных частей упомянутой «теории» был сохранен национализм. М. Дауд в том же выступлении в Кандагаре подчеркивал, что «существующий строй Афганистана опирается и будет опираться на национальную основу и национализм»[501]. Исходя из этой официальной установки, армейские пропагандистские органы, как и при монархии, выдвинули на первый план идеи исторической пуштунской исключительности, явно отдавая приоритет афганцам (пуштунам) перед другими этническими группами страны. При этом в пропагандистских материалах «укрепление и развитие духовных основ афганства» трактовалось ими как «основная задача» идеологической работы в армии