История вермахта. Итоги - [3]

Непосредственно из прослушивания разговоров между немецкими офицерами, находившимися в британском плену, стало очевидно, что вермахт причастен как к военным преступлениям против гражданского населения Советского Союза, так и к массовым смертям военнопленных. В том числе и к холокосту: генералы одинаково откровенно рассказывали об эвтаназии, расстрелах заключенных и убийствах евреев. На основании этих разговоров можно сделать неоспоримый вывод, что груз военных преступлений лежит не только на С С, но и на вермахте.

Но тем не менее были и те, кто избегал выполнения преступных приказов. Такие, как, скажем, обер-лейтенант Хорст Дроссель, о котором пойдет речь ниже. Их пример показывает, что, несмотря ни на что, всегда есть простор для проявления человечности. Это — незаметные герои преступной войны.

Сопротивление в мундирах

После 1933 года армия осталась единственной силой, способной противостоять национал-социалистическому режиму. Поэтому, несмотря на существование других групп и форм сопротивления, только оппозиция, родившаяся в рядах вермахта, могла иметь хоть какой-то успех.

Немногочисленных представителей военного сопротивления объединяло убеждение, что национал-социалистическое государство безнравственно и преступно, и если Адольфа Гитлера не удастся устранить, Германию неизбежно ожидает катастрофа. Впрочем, многие будущие заговорщики поначалу с восторгом служили диктатору. И некоторые из них сами были вовлечены в истребительную войну. Хотя при этом такие крупные военачальники, как Эрих Гепнер[10]или Карл Генрих Штюльпнагель[11], в своих приказах по армии шли наперекор антисемитским циркулярам командования вермахта. И офицеры штаба, такие, как, например, Хеннинг фон Тресков[12]или Филипп фон Безелагер[13], тоже бывшие звеньями национал-социалистической системы уничтожения, разочарованные покорностью фельдмаршалов и генералов перед лицом творящихся преступлений, брали инициативу на себя и делали соответствующие выводы. Так что во главе Сопротивления в результате оказались не высшие чины, а офицеры.

Те, кто в конце концов решился покончить с обезумевшим психопатом и закончить войну своими силами, были заговорщиками-одиночками, руководствовавшимися отнюдь не волей народа, а собственным чувством долга. Они осознавали, что противостояние фюреру не встретит понимания ни в рядах вермахта, ни в народных массах, но при этом считали, что их нравственный долг — показать миру, что не все в Германии подвержены воцарившемуся там преступному безумию. Сопротивление среди военных не ограничивалось действиями представителей офицерского корпуса. Оно имело множество проявлений: военнопленным позволяли бежать, приказы исполнялись спустя рукава, переиначивались и даже игнорировались. Нет, открыто не подчиняться приказам решались немногие. Но десятки тысяч солдат — особенно в самом конце войны — дезертировали из армии[14], прекрасно понимая при этом, что того, кто будет схвачен, ждет смерть: к тому времени гитлеровский режим вел войну против своих же подданных, отказывающихся ему подчиняться.

Война до последнего

Осенью 1944 года, спустя пять лет после начала войны, вермахт был оттеснен к старым границам рейха. Теперь на фронт призывали уже шестнадцати- и семнадцатилетних. Чем быстрее шло наступление союзников на немецкие территории, тем, с одной стороны, старше, а с другой — моложе становились солдаты.

Когда в октябре 1944 года Красная армия дошла на востоке до немецких земель, национал-социалистическое руководство запретило эвакуацию мирного населения. Циничный расчет заключался в том, что нуждающиеся в защите женщины и дети будут усиливать боеспособность солдат. Вермахт был волей Гитлера обречен на защиту каждого сантиметра земли. Генералы, не согласные с этим, как Фридрих Хоссбах[15], были вынуждены уйти в отставку.

До самого последнего момента национал-социалистическая пропаганда пыталась при помощи угроз и обмана поддерживать иллюзию обороноспособности Германии. Члены юношеской организации «Юнгфольк»[16], воодушевленные проповедовавшейся с высоких трибун ложью, спешили к линии фронта, обгоняя отчаявшихся, обескураженных старых солдат. Гражданских капитулянтов, планировавших избежать гибели, сдавшись на милость победителя, ждала виселица.

Что еще поддерживало дисциплину в войсках? Что заставляло солдат участвовать в массовой бойне? Ведь на самом деле большинство подразделений вело боевые действия до самого конца, несмотря на ужасающие потери и положение, с каждым днем все более безвыходное. Что это было? Соблюдение все еще незыблемой воинской этики, страх перед ужасающим будущим в советских застенках или ожидание мести за все совершенные немцами преступления?

Средняя продолжительность жизни новобранца вермахта в 1945 году едва дотягивала до четырех недель. Только в период с января по май 1945 года умерло 1,3 миллиона немецких солдат. Потери противника тоже исчислялись миллионами. Вермахт превратился в инструмент одной из самых смертоносных войн мировой истории и оставался таковым до самого конца.

Смерть, разрушение, страдание — все, что эта армия принесла в мир, обратилось против нее самой. Эти раны кровоточат и поныне.