История, в части касающейся - [11]

— Ясно, будем в дальнейшем оказывать советническую помощь дружественному режиму в интересующих их вопросах?

— Не исключено.

— А что смежная контора, ведь это их епархия?

— Во первых, их сильно порезали последнее время, особенно

"Вымпел", да и "Альфе" досталось. Эта проблема была бы больше по их профилю, согласен, но реалии жизни таковы, что они не готовы пока к решению такого рода проблем. Во-вторых, когда это мы, военная разведка, отдавали нашим конкурентам наш кусок хлеба с маслом? Не маленький, сам должен понимать.

— Понимаю. Так я пойду?

— Ступай себе с Богом, — разрешил Князь.

Галицкий забрал у меня папку, спрятал её обратно в сейф, а я отправился в другое здание. Вахтёру при входе я сдал все личные вещи и вошёл в свою комнату.

Комната была хоть и не очень большой, но уютной и неплохо обставленной с парой кроватей, столом с парой стульев и вещевого шкафа. При номере так же находились душ и санузел. Я заглянул в шкаф и обнаружил там мой спортивный костюм, майки и прочие мелочи. Мягкие кроссовки стояли внизу. Всё было, как я оставил. Виталий уже переоделся и лежал на кровати и, молча глядя на меня, ждал каких-либо намёков на то, что нас ждёт. Не желая долго пытать его, я сжалился:

— Будешь кацманафтам.

— Вот те на! На старости лет и в герои-лётчики!

— Скафандров не дадут, так что радость будет хоть и бурной, но недолгой, а на счёт старости, не лезь по перёд батьки . . .

— И на том спасибо, — ответил Виталий. — А подробней можно?

— А подробней получается какая-то ерунда. Толи наш командир с катушек съехал, что на него совсем не похоже, толи всё правда, — задумчиво протянул я.

— Начало, конечно, многообещающее.

— Выход будет в другое измерение. Я толком не понял. Как-то странно всё к нам привязывается. Год назад нашу командировку на юг помнишь, когда вся банда, как сквозь землю провалилась?

— Отлично помню, — ответил мой друг.

— Эта группировка просто ломанулась в другой мир и теперь гадит нам оттуда. Все остальное завтра.

— Неслабое начало . . .

— Вот и я говорю — кранты всему, — заключил я.

Мы замолчали, обсуждать больше было нечего.

Галицкий был в том же чине, что и я — полковник. Это давало мне основание вести себя несколько свободней с моим давним другом и соратником, когда не было посторонних. При других, всё было официально. В нашем заведении количество звёзд на погонах не имело большого значения. Значение имела занимаемая должность. Здесь-то и была та самая пропасть, разделявшая меня и Галицкого.

Был он немного старше меня. Начинал я служить под его началом, откуда и тянулась наша дружба. Когда спасаешь друг другу жизнь несколько раз, это меняет отношения. Много раз я бывал у него в гостях. Его жена Нина была обворожительной жгучей брюнеткой и добрейшей души человеком. Она то ли совершенно не подозревала о деятельности своего мужа, то ли молчала, как партизан. Я не допытывался. У них были две очаровательные дочушки.

Для всех остальных наши отношения носили официальный характер, особенно с тех пор, как я стал командиром группы, а Князь стал моим начальником.

Я встал с кровати, решив воспользоваться благами цивилизации, принял душ и повалился спать.

Утром, проведя наш обычный утренний комплекс упражнений с продолжительным бегом и, закончив утренние процедуры, я и Виталий вышли на улицу. Мы обогнули корпус жилого комплекса, в котором ночевали и двинулись по дорожке к небольшому двухэтажному зданию чуть поодаль. Я огляделся по сторонам.

Всё было, как обычно. Территория центра была огромной, для постороннего, окажись он здесь не понятно зачем и как, было бы очень затруднительно определить на сколько. Мы молча поднялись на крыльцо центрального входа и вошли в фойе точь в точь повторяющее вчерашнее. Я и Бекас свернули налево и оказались в небольшом кафе.

Мы сели за накрытый белой скатертью стол. К нам подошла полная добродушная официантка в тёмно-синем платье и белоснежном фартуке и стала накрывать на стол. Официантка тётя Вера была не старше нас, но тем не менее мы все звали её "тётя" за её сердечное отношение к нам. Называла она нас обычно "соколики", "господа офицеры", если хотела подчеркнуть значимость момента или просто "солдатики".

— Доброе утро, соколики, — обратилась она к нам своим жизнерадостным певучим голосом.

— Добренькое утречко, тёть Вера, — дружно ответили мы в один голос.

— Чего угодно отведать, господам офицерам?

— А угодно мне отведать сегодня чёрной икры столовой ложкой, — в тон официантке ответил я.

— А мне ушицы из осетра с расстегаями, — не долго думая заказал Виталий.

— Значит, как всегда, макароны по-флотски, — со вдохом заключила тётя Вера и ушла за едой.

Мы переглянулись и дружно выдохнули воздух, делая комплемент фигуре тёти Веры. Она повернулась к нам, погрозила кулаком и вернулась к своим обязанностям. Мы улыбнулись.

После быстрого завтрака мы разошлись по делам.

Я направился к Галицкому.

— Здравие желаю, товарищ полковник! — войдя, поприветствовал я своего начальника.

— А-а, доброе утро! Спишь долго, — незлобно, но веско произнёс полковник.

— Молодому организму долгий сон совершенно необходим, как утверждает современная медицина, — в ответ заявил я.