История Средиземноморского побережья - [30]
В 734 году до н. э. коринфяне основали колонию в Сиракузах на Сицилии. Сделав это, они заложили основы самого богатого города на Сицилии и одного из самых богатых городов Древнего мира. Они удачно выбрали для него место. Сиракузы имели великолепную естественную гавань (даже лучше, чем Канания и Наксос), образованную островом Ортигия (Ортиджа), тогда не соединенным с материком, и большим извилистым заливом за островом. Ортигия, остров куропаток, был отделен на южной оконечности от Сицилии очень узким проливом. Там в ранний период была сооружена перемычка, и город расширился.
Место для города было исключительно благоприятным. На острове имелся источник пресной воды, Фонтан Аретусы; здесь же протекают река Анапо и ее приток. Остров было легко укрепить, а наличие источника пресной воды гарантировало, что в случае осады защитники не умрут от жажды. Голод им в общем-то тоже не грозил, учитывая высокое плодородие земли.
Археологические свидетельства показывают, что моряки из Халкиды уже бывали в гавани, и, несомненно, жители Халкиды желали сделать Сиракузы своей следующей колонией. Но поскольку они были заняты войной с Эретрией, коринфяне, которые уже получили выгоду от Эретрии, захватив Коркиру, также получили выгоду от Халкиды, колонизовав Сиракузы. Старое сикульское поселение на острове Ортигия было заменено новым греческим городом. На обращенных к суше склонах к северу от Ортигии, под Эпиполами, жили предприимчивые фермеры, а для кораблей коринфян имелось две удобные якорные стоянки, одна к северу от острова, другая – к югу, в заливе. Самой природой Сиракузам было предназначено стать одним из самых роскошных городов в мире. И его территория была не единожды залита кровью.
Этруски сначала ничего не делали перед лицом натиска греков в Южной Италии и на Сицилии. Их плодородные земли, их богатые запасы железной руды и укрепившееся господство над местным итальянским населением, казалось, гарантировали их безопасность. Они не вступали в конфликт с финикийцами, чьи интересы были в основном в Африке и на западе. Они еще не понимали, какую угрозу несут греки их морской торговле.
Глава 5
Поле сражения – остров
Сицилия, древняя Тринакрия (треугольная земля, названная так из-за своей формы), – один из самых крупных островов в Средиземном море. Когда греки начали продвигаться по Ионическому морю и создавать свои поселения, тесня местных островитян, Сицилия была занята лесом, и ее почва была очень плодородной. Ее природные богатства потрясли греков, которые привыкли к своей суровой земле, которая даже в те времена не могла сравниться с этими вновь обретенными землями. Позднее, как пишет Эдвард Генри Блейкни в статье о Сицилии в «Малом классическом словаре», на острове вырастало огромное количество пшеницы, в значительной степени обеспечивавшее потребности населения Рима. Остров настолько прославился даже в те ранние времена своим зерном, что был посвящен Деметре и считался любимой обителью этой богини. Кроме зерна, остров давал отличное вино, шафран, мед, миндаль и разные южные фрукты. Финикийцы в ранний период строили поселения для торговли на всех берегах Сицилии.
Финикийцы в действительности никогда особенно не интересовались Восточной Сицилией, и в строгом соответствии с общим направлением их политики – стараться избежать конфликта, если его не навязывают, – они удалились еще до прихода греческих колонистов. Они поддерживали свои главные города и интересы на западе. В любом случае им был интересен именно западный конец острова, поскольку давал порты и гавани, полезные для судов, идущих в Испанию и возвращающихся оттуда. Также западный конец был ближе к их самой большой и важной колонии – Карфагену.
Борьба за обладание Сицилией велась почти пять веков, с 700 до 212 года до н. э., когда наконец остров стал провинцией Рима. Даже с вырубленным лесом и эродированной почвой, как сегодня, остров считается одним из самых не только богатых, но и красивых в этом море. Сицилия, какой ее знали древние, была словно драгоценный камень. На ее плодородных равнинах, в горах, в зеленых прибрежных районах и на любом участке побережья, где мог быть построен город, или хотя бы пристать корабль, один за другим бушевали конфликты. Вытеснив местное население сикулов вглубь территории, финикийцы и греки строили свои города и воевали друг с другом. Здесь греческие города-государства ожесточенно сражались между собой. Здесь римляне в конце концов сломили могущество Карфагена, подчинили Грецию и навязали Pax Romana, который, несмотря на все свои достоинства, неизменно основывался на гибели других народов, культур и свобод.
От западного побережья, где у финикийцев был порт и колония Мотия, до Катании на востоке остров имеет ширину около 150 миль. От греческой колонии в Мило, что чуть западнее Мессины, до мыса Пассеро, латинское название Pachynus, – его протяженность составляет около 100 миль. Это остров контрастов и, вероятно, был еще более разнородным в те времена, когда на нем создавали свои колонии финикийцы и греки. Голые горы внутренних частей острова, которые сегодня возвышаются над окружающим их лунным ландшафтом, тогда были заросшими густыми лесами. На острове было больше рек, чем осталось сейчас, а долины у подножий гор (сегодня остался только истощенный верхний слой почвы) в те времена были богатыми и плодородными.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.