История Средиземноморского побережья - [29]
Спокойное Ионическое море, обеспечивавшее сравнительно легкий путь между Ионическими островами и Западной Грецией и материковой частью Италии, давно привлекало греков. Если двигаться с северной оконечности Корфу, зайти на маленький островок Фано и потом направиться на запад через узкое пространство, где Адриатическое море встречается с Ионическим морем, моряку достаточно пройти только 60 миль по открытой воде. И лишь небольшой промежуток времени он не будет видеть землю. Маленькая гавань на «каблуке» итальянского сапога, современная Санта-Мария-ди-Леука, – удобное место отдыха. После этого у моряка по правую руку открывается вся береговая линия юга Италии. Такое путешествие можно совершить даже на самых простых лодках, а греческие галеры к VIII веку до н. э., когда началась активная западная экспансия, были эффективными кораблями, на которых имелись опытные команды. С востока к грекам пришли знания основ навигации и новых судостроительных техник.
Согласно Геродоту, первыми греками, начавшими совершать длительные морские путешествия, были фокейцы, жившие в самом северном из ионических городов на побережье Малой Азии. Говорят, что они были первыми греками, исследовавшими адриатическое побережье и Тирренское море. Возможно, они также первыми добрались до Испании, хотя эту честь у них оспаривают жители соседнего города Кима в Ионии. Морской капитан из этого города по имени Мидакрит привез олово с «Оловянного острова» на западе. Возможно, это Испания, но не исключено, что Эльба этрусков.
Может показаться странным, что первые великие греческие мореплаватели пришли с побережья Малой Азии, а не самой Греции. Но жителям ионических городов довольно часто угрожали враждебные соседи, что заставило их искать спасения в море. Также их процветание, вкупе с хорошим знакомством с жителями Востока, такими как финикийцы, возможно, дало им преимущество над материковыми греками. Аналогично греки с длинного, имеющего форму рыбы острова Эвбея рано вышли в западное море. Два города на Эвбее, Халкида и Эретрия, установили торговое и колониальное партнерство с населением города Кумы, чтобы создать постоянный штаб и торговое поселение в Неаполитанском заливе. Колония, названная Кумы, в честь ее главного города, была основана около 750 года до н. э. Вергилий упомянул о ней в «Энеиде», отметив, что там обитали ранние сибиллы – пророчицы.
Колония Кумы намеренно создавалась не как «колония» в более позднем понимании этого слова, а как передовое торговое поселение, которое должно было дать возможность грекам продавать свои товары и покупать сырье у этрусков на севере. Несомненно, первоначально этруски не видели никакого вреда в таком удобном механизме. Не исключено, что это показалось процветающему народу незначительным. Однако ему предстояло об этом горько пожалеть.
Другие греческие города, основанные на протяжении следующих тридцати лет или около того, были колониями в самом прямом смысле этого слова. Грекам стало не хватать земли. Как только они узнали о богатых землях Южной Италии и Сицилии, города стали отправлять группы мужчин и женщин для создания новых поселений и захвата плодородной земли. Аналогичным образом много веков спустя европейские державы стали утверждаться на Американском континенте от Бостона до Буэнос-Айреса.
Халкида была одним из первых греческих городов-колонизаторов. Жители Халкиды основали четыре важных города. Регий (современный Реджо) – на носке итальянского сапога. Город занимал удивительно выгодное положение, чтобы контролировать торговый путь через узкие и опасные проливы. Наксос – немного южнее на сицилийском берегу, недалеко от современной Таормины. Катан (современная Катания) – в удобной бухте, за которой расстилается плодородная равнина. Леонтины – в дальнем конце Катанийской равнины. Это была логичная и прогрессивная колонизация. Ее облегчало то, что коренные сицилийцы, которые говорили на одной из версий латыни и были примитивными фермерами бронзового века, не могли конкурировать с закованными в броню греками с железными мечами, находящимися на более высокой ступени цивилизации. Грустно, но факт: человеческая цивилизация, даже ее культура идет рука об руку с вооружением.
Довольно скоро распространился дух недовольства. На протяжении всей их истории греческие города-государства терзала неспособность работать вместе. Все это в конце концов привело к столкновению между Халкидой и Эретрией, двумя партнерами по колонизации. Последовал конфликт, в который оказались втянуты другие греческие города, и стала очевидной быстро растущая мощь Коринфа. Жители Коринфа были хорошими моряками; их город процветал; в нем работали лучшие греческие ремесленники (местную керамику экспортировали в Этрурию). Географическое положение города в заливе было идеальным для торговли и других связей с Западом. Покинув заливы Коринфа и Патраса, военные галеры и торговые суда беспрепятственно шли на запад, заходя на острова Кефалония, Паксос и Коркира (современный Корфу). Они давно зарились на Коркиру, но там было поселение эретрийцев. Война между Эретрией и Халкидой стала возможностью, которой дожидались коринфяне. Они вторглись на плодородную процветающую Коркиру, разгромили эретрийских колонистов и сделали остров своей колонией. Теперь они были готовы двигаться на запад.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.