История со счастливым концом - [8]
Очень красивое место в книге. Vesi lirlirlorisi… Леа посмотрела на свои руки, но эти корявые, потрескавшиеся, словно впитавшие в себя грязь руки уж точно не могли быть ее руками. Что-то окончательно и бесповоротно перемешалось. Все было не так, как должно быть. Vesi lirlirlorisi. Она прикрыла глаза и увидела воду. Почувствовала запах воды. Ощутила кожей ее ласку.
Когда Леа вновь открыла глаза, она сидела в изъеденной ржавчиной кабине машины на рваном сиденье и читала книгу, в которой ровно ничего не понимала. И дело не в языке, десятки лет, прожитые в Финляндии, привели к тому, что она и думала уже по-фински, но с этой книгой происходило что-то необъяснимое. Леа читала слова и предложения и вроде бы понимала их смысл — к примеру, по тексту ясно, что кто-то принимает ванну, но при этом она улавливала, что речь вовсе не о мытье тела. Слова и фразы все время словно бы работали на какой-то иной смысл, и в конечном итоге она ровным счетом ничего не понимала.
Постепенно до Леа дошло, что эта книга от начала и до конца вовсе не для чтения, как другие книги. Здесь под обложкой собраны воспоминания о жизни множества людей, один эпизод отсюда, другой оттуда, а в конце все многоцветные осколки памяти сметены на пол в одну кучу.
И Леа читала: Kot. Kot. Kotkoo. Kluk Kluk Kluk. Musta Liz on meidan kana. Se munii meille munia. Kun se munii muniaan laulelee se riemuissan. Kotkoo. Kluk Kluk Kluk. Sitten tulee kiltti setä Leo. Hän panee kätensä mustan Lizin alle ja ottaa Lizin tuoreen munan. Kot kot kot kot Kotkoo. Kluk Kluk Kluk.
— No joka tapauksessa, sano loe. — Field ja Nannetti lähtevät täna iltana Lontooseen esittämään asjasta kyselyn alahuoneessa.
— Oletko varma, sanoo Bloom, — että neuvosmies lähtee? Minun sattumalta piti tavata hänet…
И Леа читала: Kuten esimerkiksi?
Ineksistenssistä eksistenssiin hän tuli monien joukkoon ja yhtenä otettiin vastaan: eksistenssinä eksistenssin kanssa hän oli kenen tahansa kanssa miin kuin ken tahansa kenen tahansa kanssa: kun hän eksistenssistä epäekststenssiin olisi mennyt, hänet kaikki tajuaisivat ei-miksikään…
Я чья-то одноклассница, подумала Леа.
Она закрыла книгу, огляделась и не сразу поняла, что за жуткая приключилась история, если она сидит сейчас в кабине какой-то ржавой развалюхи. И тут пришло мучительное прозрение. Сердце Леа сжалось от боли, когда ее прошлое стало разматываться и дошло до того дня, когда ей сообщили, что из-за большого срока беременности об аборте не может быть и речи.
Я должна отыскать свою дочурку, впав внезапно в паническое состояние, подумала Леа, и мысль эта начала метаться в голове, натыкаться на другие мысли, отрывать их друг от друга, раскидывать по сторонам, и в конечном счете все опять смешалось — и возник полный сумбур.
Ну почему сумбур? — подумала Леа и вспомнила, что ей надо немедленно найти свою дочурку. Наконец, она отыскала пластиковый пакет, в котором лежал завернутый в пленку журнал с цветными иллюстрациями. Это хроника жизни, растроганно подумала Леа. На многих снимках она смогла разглядеть жилье Трийн. Было видно, что ее Трийнуке ни в чем не испытывает нужды. Нашла своего принца из сказки, думала Леа.
С непередаваемым выражением счастья Леа пристроила журнал в углу кабины, и они долго и пристально смотрели друг на друга. Как мама, так и дочка улыбались — одновременно и искренне. Они были счастливы. Они были довольны своей жизнью.
А потом пришел Он — и Он сказал, что ей надо делать.
НАЧАЛО КОНЦА
Семья Пеэтсонов сидела за столом и ужинала. На серебристой скатерти красовались сервиз производства Германии с альпийскими видами и чешский хрусталь, приобретенные когда-то за бесценок в спецфондах. Старик Пеэтсон — да упокоится душа его с миром — в свое время был неслабым партийным тузом, или геноссе, как говаривали в старину. Значения слова «геноссе» точно не знал, похоже, никто, но оно казалось звучным и мистическим, вселяющим в подсознание граждан почтение, а порой и страх.
До восстановления независимости геноссе Пеэтсон не дожил. Последняя стадия рака приковала его к постели. А как-то одним августовским утром, услышав по радио новость о том, что старая гвардия консерваторов вновь захватила власть, Пеэтсон возрадовался, воскликнул нечто невразумительное и энергично, словно здоровый, выпрыгнул из постели. Он кинулся к телефону, но возле него и рухнул.
— Он умер, уткнувшись лицом в телефон, — комментировал смерть отца своим богемным приятелям его сын Карл, фотограф со своеобразным чувством юмора. Карлом мальчика назвали в честь Карла Маркса, а вот истоки имени его старшего брата, Йоханнеса (если пренебречь его написанием в свидетельстве о рождении, выданном каким-то российским чиновником), следовало, пожалуй, искать в Библии. Впоследствии в Эстонии это странноватое имя так и не поменяли, оно осталось свидетельством неких вех в биографии.
За празднично накрытым столом на строго отведенных им местах сидели все члены семьи Карла Пеэтсона: супруга Анне-Май, в прошлом манекенщица Дома моделей, до сих пор привлекательная, даже красивая дама, дочери Моника и Мерле и вдобавок еще один застенчивый юноша по имени Эрки, на лице которого то и дело отражалось сомнение, впрочем, совершенно беспочвенное, а туда ли он попал.
Сборник молодого эстонского прозаика, в который вошли рассказы и повесть «Путешествие вокруг света». Для автора характерны тонкий психологизм и умение видеть мир глазами художника.
Тоомаса Винта русский читатель знает по сборнику «Эстонская молодая проза», вышедшему в 1978 году, и книге «Остановка в городе» (1981 г.). В романах, тематически определяющих новую книгу эстонского прозаика, читатель найдет серьезные рассуждения о жизни, об искусстве и псевдо искусстве, отчужденности людей и трудных попытках ее преодоления. Новеллы писателя — это калейдоскоп событий, лиц, происшествий. Автор заставляет своих героев задумываться о подлинных ценностях в жизни человека.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».
Пьесы о любви, о последствиях войны, о невозможности чувств в обычной жизни, у которой несправедливые правила и нормы. В пьесах есть элементы мистики, в рассказах — фантастики. Противопоказано всем, кто любит смотреть телевизор. Только для любителей театра и слова.
Впервые в свободном доступе для скачивания настоящая книга правды о Комсомольске от советского писателя-пропагандиста Геннадия Хлебникова. «На пределе»! Документально-художественная повесть о Комсомольске в годы войны.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».
Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.
Новые приключения сказочных героев потешны, они ведут себя с выкрутасами, но наряду со старыми знакомцами возникают вовсе кивиряхковские современные персонажи и их дела… Андрус Кивиряхк по-прежнему мастер стиля простых, но многозначных предложений и без излишнего мудрствования.Хейли Сибритс, критик.
«Обезьяны и солидарность» — первый сборник новелл Маары Кангро, успевшей выпустить три поэтических сборника и стать лауреатом множества литературных премий.Достоверные жизненные истории, основанные на личном опыте и переживаниях близких знакомых, приправленные сарказмом, полные нестандартных рассуждений о культуре и идеологии, взаимоотношениях полов, интеллектуальных споров о том, кому принадлежит искусство и как им распоряжаются.Герои новелл без конца осмысливают и переосмысливают окружающий их мир, захватывая читателя в этот процесс и подчас вызывая его улыбку.Тийу Лакс.
Сборник «Копенгага» — это галерея портретов. Русский художник, который никак не может приступить к работе над своими картинами; музыкант-гомосексуалист играет в барах и пьет до невменяемости; старый священник, одержимый религиозным проектом; беженцы, хиппи, маргиналы… Каждый из них заперт в комнате своего отдельного одиночества. Невероятные проделки героев новелл можно сравнить с шалостями детей, которых бросили, толком не объяснив зачем дана жизнь; и чем абсурдней их поступки, тем явственней опустошительное отчаяние, которое толкает их на это.Как и роман «Путешествие Ханумана на Лолланд», сборник написан в жанре псевдоавтобиографии и связан с романом не только сквозными персонажами — Хануман, Непалино, Михаил Потапов, но и мотивом нелегального проживания, который в романе «Зола» обретает поэтико-метафизическое значение.«…вселенная создается ежесекундно, рождается здесь и сейчас, и никогда не умирает; бесконечность воссоздает себя волевым усилием, обращая мгновение бытия в вечность.