История шпионажа - [18]

Защита американцев от советского шпионажа была такой же несовершенной. Хотя Дж. Эдгар Гувер мог сказать, что с самого начала распознал угрозу коммунизма, его взгляды разделяли очень немногие. Когда он возглавил ФБР, никто не знал о существовании этой организации. Однажды, когда Гувер выступал перед Комиссией по ассигнованиям, один из сенаторов принял его за представителя секретной службы, которая уже обращалась в сенат за несколько дней до этого. Едва Гувер начал свою речь, этот сенатор встал и крикнул: „Вы что, опять пришли деньги просить?“

Принятие первого закона о шпионаже в июне 1917 года было вызвано участием США в Первой мировой войне. По этому закону максимальным наказанием за шпионаж в мирное время было тюремное заключение на два года и/или штраф 10 тысяч долларов. В наше время, по так называемому „розенберговскому“ закону, шпионаж в мирное время карается смертной казнью.

Супруги Розенберг, которых обвиняли в похищении информации об атомных разработках, были приговорены к смерти еще по старому закону, потому что удалось доказать, что их преступление было совершено в военное время — прекрасный выход, учитывая то, что в то время СССР был союзником Соединенных Штатов. Новый закон упразднил и десятилетний срок давности в делах о шпионаже. Дело Розенбергов было для контрразведки тем же, чем был Пёрл-Харбор для военной разведки, — оно потрясло нацию, едва не доведя всех до шпиономании.

Осознание угрозы шпионажа пришло спустя двадцать лет после того, как ничем не сдерживаемые фаланги советских агентов начали добычу информации в США. Соединенные Штаты признали СССР только в 1933 году, но коммерческое агентство „Амторг“ открылось в Нью-Йорке в 1924 году, став первой базой советских агентов в Америке. Первым советским шпионом, захваченным в США, стал Михаил Горин, офицер Красной Армии, который был арестован в 1939 году. Но до этого времени агенты Советского Союза занимались своим делом без помех. Они приезжали в США по поддельным паспортам, вербовали американцев, получали неограниченную помощь от американской коммунистической партии, проникали во все области экономики и политики.

Ни в одной из стран мира не существовало для шпионов таких благоприятных условий. Были ли необходимы поддельные паспорта? Можно было просто обратиться за получением свидетельства о рождении тех людей, чьи некрологи появлялись в газетах, и по ним можно было получить паспорт. Нужны ли были сами агенты? Американская компартия в 30-е годы была достаточно сильной, чтобы выделить своих людей для „специальных поручений“. Агент Геде Мессинг сказала Комиссии сената по внутренней безопасности: „Они не считали себя агентами и были бы очень удивлены, если бы их назвали шпионами. Они были коммунистами со специальным заданием, солдатами революции. Они были коммунистами, которых выбрали для выполнения трудного задания, и они гордились тем, что выбор пал именно на них. Они, конечно же, не считали себя агентами“.

Необходимы ли были государственные секреты? По словам Уиттакера Чемберса, в период с 1936 по 1938 год в шпионаж в пользу СССР было вовлечено более семидесяти официальных лиц. Один из них, Натан Грегори Сильвермастер, служащий Министерства сельского хозяйства, возглавлял одну из самых успешных агентурных сетей. Элизабет Бентли, советская шпионка, писала, что „группе Сильвермастера удалось собрать невероятное количество информации, которую он передавал советской секретной полиции“. У этой группы были очень прочные контакты в Управлении стратегических разработок. Единственным облаком в чистом небе советского шпионажа стал арест М. Горина. Но и этот арест был не результатом контрразведывательных действий, а следствием грубейшей ошибки самого Горина.

Михаил Горин, представитель Интуриста в Лос-Анджелесе, был резидентом ГПУ на западном побережье США. Он завербовал офицера военно-морской разведки Хафиса Салича, у которого в СССР были родственники. В декабре 1938 года Горин положил секретные документы, переданные ему Саличем, в костюм, который отдал в чистку. Чистильщик может называть себя пионером американской контрразведки, потому что он отнес костюм и то, что в нем было, в полицию.

Горин и Салич были арестованы, признаны виновными в шпионаже и приговорены, соответственно, к шести и четырем годам тюремного заключения. Приговор был обжалован в 1941 году в Верховном суде, который оставил его в силе. Горин еще мог надеяться на слабость правительства, которое не осознавало ни угрозу советской разведки, ни презрение, с которым СССР относился к подобной благосклонности. Под давлением Константина Уманского, бывшего тогда послом СССР, Госдепартамент США рекомендовал суду Лос-Анджелеса изменить меру наказания для Горина. Он был освобожден при условии, что выплатит 10 тысяч долларов штрафа, оплатит судебные издержки и покинет страну в течение двух суток. Уже на следующий день Горин отбыл во Владивосток. Саличу же меру наказания не изменили.

Таким образом, первый арест советского агента создал прецедент для вынесения шпионам условных приговоров. У Горина не было дипломатического иммунитета. В двух последующих делах, когда в шпионаже подозревались представители советской делегации ООН, дипломатический иммунитет нарушался, производились аресты, но шпионов освобождали по рекомендации Государственного департамента. Подозреваемыми были Валентин Губичев, курьер Джудит Коплон и Игорь Мелех, обвиненный в том, что он пытался добыть результаты аэрофотосъемки.