История Сепфоры, жены Моисея - [40]

— Еще не родился тот, кто поднимется против Фараона и сможет одолеть его. О да! Я могу ступить на дорогу, ведущую на запад, вместе с моей красавицей-женой из Куша. Но нас схватят еще прежде, чем мы доберемся до берегов Реки Итеру. Разве это поможет иудеям? И в том ли мое великое предназначение, чтобы привести мою жену в ров со львами?

Однажды на рассвете, Моисей не выдержал и пока все спали, пошел к Сепфоре. Когда он опустился на колени рядом с ее ложем, Сепфора открыла глаза и увидела, что у него отросла борода, которую он подстриг так, как это было принято в Мадиане. Он уже мало походил на человека, который любил ее в пещере.

Сепфора улыбнулась, взяла его руку и положила на свою теплую натянутую кожу, под которой билась жизнь. Моисей наслаждался долгожданными ласками. Это был момент полного счастья. Но после нежности наступил момент замешательства, и тогда Сепфора сказала:

— Когда ты захочешь увидеть мой живот, тебе не надо сбегать на пастбища. Приходи ко мне.

Моисей покраснел:

— Это потому, что мы с тобой согрешили. Я даже не смею разделить трапезу с твоим отцом, который считает, что все, что мы делаем, неправедно и что больше никто не умеет вести себя как наши предки…

Сепфора не удержалась от смеха:

— О! Уж таких грехов предки Иофара натворили немало. И даже кое-что похуже!

Она рассказала Моисею, как Авраам обманул Фараона, выдав Сарру за свою сестру.

— Он тоже боялся Фараона. А Сарра так пришлась Фараону по вкусу, что он не хотел больше никакой другой женщины, хотя провел с ней только одну ночь.

— И что он сделал, когда узнал правду?

— Он изгнал Авраама и Сарру из Египта и проклял их за свое потерянное счастье. Тем не менее Бог так и не наказал Авраама за этот грех, а ведь это один из самых страшных грехов, — заключила Сепфора свой рассказ.

Моисей был так потрясен, что попросил Сепфору рассказать ему все, что она знала об Аврааме. И так они стали видеться то на рассвете, то в сумерках, до и после ежедневного труда. Моисей гладил живот Сепфоры, а она рассказывала ему все то, что слышала об иудеях от Иофара. Иной раз он сомневался в ее словах, считая, что она украшает историю или, напротив, омрачает ее, чтобы спровоцировать его. Тогда он бежал к Иофару и спрашивал:

— Правда ли, что только Ной и его домочадцы спаслись от потопа? Действительно на земле не осталось ни одной живой души, ничего живого? Как это может быть?

На что Иофар, смеясь, отвечал:

— Слушай мою дочь! Слушай мою дочь!

Но Моисей возвращался с новыми вопросами:

— Сепфора говорит, что у Лота были сыновья и дочери. Это правда?

То ему казался невозможным гнев Авраама против его отца Фарры, то зависть братьев Иосифа. Но больше всего его потрясло то, что Иосиф после того, как его продали Путифару, стал братом Фараона.

Однако на все его вопросы Иофар неизменно отвечал:

— Слушай мою дочь! Слушай мою дочь!

Для Сепфоры счастьем было видеть, с каким вниманием Моисей слушал ее рассказы, но от отца она не скрывала своего нетерпения:

— Он слушает. Только слушает. Скоро родится его сын, а он все еще не может решиться стать тем, кто он есть.

Иофар успокаивал ее:

— Терпение. Он слушает и учится. Время делает свою работу в его голове и делает свою работу в твоем чреве.

Однажды Сепфора, задыхаясь, прервала свой рассказ на середине. Тело ее затряслось, она закричала. Моисей вскочил от ее крика, пронзившего ему грудь. Сепфора перевела дух и улыбнулась с усилием, увидев, как побледнел Моисей, который казался совсем потерянным.

— Позови Сефобу и служанок.

Через секунду старая служанка, которая обычно принимала роды, уже выкрикивала приказания. Сефоба и служанки поддерживали Сепфору на кирпичном ложе, пока солнце не поднялось в зенит.

Моисей, Обаб, Сишевед и несколько других мужчин собрались вокруг Иофара на возвышении, где стояли кувшины с пивом и вином. Стоны Сепфоры слышались сквозь стены. На лбу Моисея проступали капли пота, и при каждом ее крике он выпивал глоток вина. Когда последний крик Сепфоры отозвался криком новорожденного, Моисей уже ничего не слышал: он был пьян и крепко спал.

***

У мальчика, лежавшего на груди Сепфоры, было широкое, как у Сепфоры, лицо и светлая кожа Моисея.

— Чем больше он будет похож на Моисея, тем лучше, — сказала Сепфора охрипшим голосом.

Она хорошо выспалась и утром с блестящими от счастья глазами сказала Иофару:

— Выбери имя моему сыну и обрежь его крайнюю плоть, как того требует традиция страны Мадиан.

— Имя ему выбрать легко, — ответил Иофар, поднимая ребенка. — Мы назовем его Гирсам, Пришелец.

Моисей запротестовал, когда узнал, что его сын потеряет кусочек своей малюсенькой плоти, которая будет кровоточить на жертвеннике Хореба:

— Вы хотите его убить, когда он только открыл глаза? Вы хотите сделать его бессильным?

Иофар, нисколько не обидевшись, ответил:

— Со мной сделали то же самое, когда я родился. Как ты видишь, я все еще жив, и у меня семь дочерей и сын.

Однако это не успокоило Моисея. Тогда Иофар объяснил ему, что Бог Авраама потребовал этого знака для того, чтобы Его Завет отпечатался в плоти каждого из Его сыновей.

— И мы до сих пор делаем это в Мадиане, это последняя связь с нашими предками.