История русской торговли и промышленности - [26]
По прибытии судов в Новгород товары необходимо было перевезти на возах или перенести в гостиные дворы немецких купцов. Перевозчики товаров в Новгороде (ст. 9) получают с каждой ладьи за доставку к немецкому двору 15 кун, к готскому — 10 кун, а при вывозе товаров из Новгорода за перевозку до берега по полмарки с ладьи. Из того, что за перевозку товаров на немецкий двор уплачивалось в полтора раза больше, чем за доставку их на готский двор, Сарториус делает вывод, что последний находился ближе от берега, чем первый, и, следовательно, по его мнению, и возник ранее, чем немецкий, ибо раньше поселившиеся, вероятно, избрали наиболее удобное место>{166}.
Во всех этих статьях, касающихся транспорта товаров, как мы видим, речь идет только о немцах в Новгороде, но ни словом не упоминается о перевозке русских товаров в немецкие города, причем с одной стороны фигурируют немецкие купцы, а с другой — русские лодочники, проводники на порогах, извозчики, в других источниках и переносчики товаров. По-видимому, Новгород не предоставлял немцам права пользоваться собственными средствами транспорта и своими людьми, желая сохранить исключительно за новгородцами и эту отрасль деятельности. Что это было так, можно усмотреть из того, что немцы не только возмущаются чрезмерно высокими требованиями, предъявляемыми им со стороны извозчиков и носильщиков в Новгороде, указывая на то, что русских купцов не обирают подобным образом в ливонских городах, но прибавляют к этому, что русским купцам в этих городах дается возможность транспортировать товары самим или при помощи своей челяди. Во время переговоров между Ревелем и Новгородом, происходивших в Дерпте в 1416 г., немцы настаивают на предоставлении и им этого права в Новгороде. В 1423 г. представители Новгорода, Любека и 73 ганзейских городов в конце концов добились того, что немцам было дозволено самостоятельно транспортировать грузы небольших размеров. Кроме того, они, как видно из латинской грамоты, могли держать лошадей для перевозки товаров сушей до Новгорода[10].
И в Дании в 1328 г. им было дано право пользоваться собственными повозками, а во Фландрии в 1360 г. было разрешено производить разгрузку товаров своими людьми, но вообще именно во Фландрии транспорт товаров и владенье буксирными лодками наряду со сдачей внаймы ганзейцам (и итальянцам) судов, амбаров, складочных помещений, квартир (и с маклерским промыслом) считался весьма выгодным занятием местного населения, которое производило эти подсобные к торговле профессии, предоставляя самый товарообмен всецело иностранцам>{167}.
Еще до прибытия в Новгород, на пути туда — в Гестевельде (т.е., по-видимому, на Гостинопольской пристани), немцы обязаны уплачивать пошлину — столько, сколько платилось издавна, но не более (ст. 5). Немцы в своем предложении определяют точнее размер этого сбора, который устанавливается в наиболее примитивной форме — по количеству судов независимо от размеров их груза. Сбор составляет марку кун, но с судна, нагруженного мясом, мукой или пшеницей, — полмарки, а суда с прочими съестными припасами изъяты от обложения. Характерно, однако, что в других источниках нигде не упоминается об уплате пошлин немцами в Новгороде, в договорах же немцев со Смоленском 1229 и 1260 гг. установлена для них свобода от всяких пошлин, как это в виде исключения делалось для ганзейцев и в других странах. Поэтому Ризенкампф и Гётц считают возможным, что и в Новгороде они не подлежали никаким пошлинам, по крайней мере торговым сборам в тесном смысле — привозным, вывозным, рыночным. От последних, по их мнению, следует отличать весовой сбор, имеющий пошлинный характер[11], который, само собой разумеется, взимался и с немцев в Новгороде>{168}. Однако, как мы увидим ниже, смоленский договор такого изъятия от пошлины не знает, да и вообще делать на этом основании вывод о свободе немцев от сборов в Новгороде едва ли возможно.
Из договора 1260 г. мы узнаем, что взвешивание пудами по просьбе немцев упразднено: «Поуд отложихом, а скалви поставихом по своиеи воли и по любви». Новгородский князь Александр Невский, заключивший договор с немцами, заявляет, что он сделал это добровольно и из особой любезности к немцам, хотя, несомненно, это было совершено по настоянию последних. Однако из ст. 26 договора 1269 г., как и из других соглашений, видно, что взвешивали все же не на немецкие, а на русские весовые единицы, применяя капь, обычную в Новгороде. Так что победа немцев, выразившаяся в постановлении 1260 г., была лишь частичная, заключаясь главным образом, по-видимому, в том, что они избавились от неудобных для них пудов, заменив их капями в 8 ливонских фунтов (как говорится в ливонской грамоте). По-видимому, и самые весы стояли на немецком дворе — латинский текст следует, очевидно, понимать в том смысле, что «товары, привезенные гостем, должны взвешиваться в гостином дворе, подобно тому как это делалось прежде на весовом дворе» (т.е. русском, где находились весы). Это соответствует постановлению договора 1260 г., но весовщик был, надо полагать, новгородец. В предъявляемых немцами требованиях назначенный весовщик должен целовать крест в уверение, что будет вешать одинаково для обеих сторон, а при взвешивании серебра гость может требовать вторичной поверки — очевидно, гости не очень доверяли весовщику и старались обезопасить себя от возможных с его стороны злоупотреблений. При этом в договоре 1269 г. (ст. 26) различаются весы и гири для серебра, с одной стороны, и для иных товаров — с другой, как это мы находим и в других местах, где торговали ганзейцы, — в Лондоне в 1309 г., в Дортрехте в 1359 г., в Брюгге. Всегда различаются большие весы для товаров и меньшие, но более точные, для взвешивания серебра, заменявшего монету; ввиду высокой ценности серебра нельзя было ограничиваться при взвешивании его огульным, приблизительным весом, как это было обыкновенно в те времена при взвешивании прочих товаров.
