История Рунного посоха - [196]

Фанк заговорил с Хоукмуном:

– Постарайся услышать меня, ладно? Пора пускать в дело Рунный посох. Самое время поднять наш штандарт. Давай, Хоукмун, или ты и минуты не проживешь!

Хоукмун чувствовал, как сила Камня вгрызается в мозг, словно крыса, однако он схватил протянутый Фанком Рунный посох, высоко поднял, зажав в левой руке, и увидел, как воздух вокруг него наполняется волнами и лучами.

Фанк прокричал:

– Рунный посох! Рунный посох! Мы сражаемся за Рунный посох!

И Фанк захохотал, когда гранбретанцы в ужасе отхлынули, несмотря на численный перевес, и Хоукмун уже ощутил себя победителем.

Однако барон Мелиадус не был готов сдаться. Он закричал на своих солдат:

– Это ерунда! Это просто предмет! Он не причинит вам вреда! Дураки, заберите же его.

А герои Камарга подскакали к Хоукмуну, шатавшемуся в седле, но державшему Рунный посох над головой, и, все вместе миновав ворота Лондры, въехали в город, где по-прежнему находился миллион солдат, способный их остановить.

Хоукмун теперь, как во сне, вел сверхъестественный легион на врага, сжимая в одной руке Меч Рассвета, а в другой – Рунный посох, направляя лошадь коленями.

Началась такая давка, когда солдаты орденов Свиньи и Козла попытались вытащить вождей Камарга из седел, что они едва могли двигаться. Хоукмун увидел одного из всадников в зеркальном шлеме, который тщетно отбивался от дюжины солдат, стащивших его с лошади, и он с ужасом понял, что это Иссельда. Он ощутил прилив сил, развернулся, чтобы добраться до нее, но еще один всадник в зеркальном шлеме уже был там, отчаянно рубя врага, и он понял, что в опасности не Иссельда, а Боженталь, а Иссельда как раз движется ему на помощь.

Не получилось. Боженталь исчез, и клинки тварей, «козлов», «свиней» и «собак», поднимались и падали, пока наконец один из солдат не поднял над толпой зеркальный шлем, шлем завис в воздухе всего на секунду, а затем изящный меч Иссельды отсек руку со шлемом, выпустив фонтан крови.

И новый приступ боли. Калан увеличил мощь Камня. Хоукмун застонал, и взгляд его затуманился, однако он сумел защитить себя от свистевших вокруг мечей, сумел удержать Рунный посох.

Когда зрение на мгновенье прояснилось, он увидел, как Д’Аверк гонит коня через ряды гранбретанцев, размахивая мечом и прокладывая себе дорогу. Затем Хоукмун понял, куда стремится Д’Аверк. Во дворец, к своей любимой женщине, королеве Флане.

И вот как погиб Д’Аверк.

Д’Аверк каким-то чудом добрался до дворца, наполовину разрушенного после атаки Мелиадуса. Он проскакал через брешь в стене, спешился перед лестницей, которую охраняли гвардейцы. У них были огненные копья. У него – только меч. Он упал плашмя, когда огненные заряды пронеслись над головой, перекатился, чтобы укрыться в канаве, проеденной зеленой кислотой из пузырей Калана, и заметил брошенное там огненное копье, с помощью которого и перебил стражников раньше, чем те поняли, что происходит.

Д’Аверк выпрыгнул из канавы. Побежал по длинным коридорам, и топот его сапог разносился звучным эхом. Он бежал, пока наконец не оказался перед дверями тронного зала. Здесь его ждали два десятка стражников, однако он снова воспользовался огненным копьем, благополучно их истребив, тогда как сам получил лишь легкий ожог правого плеча. Он чуть приоткрыл двери и заглянул в зал. В целой миле от него находилось возвышение для трона, и он не видел, там ли сидит Флана. Но сам зал был пуст.

Д’Аверк побежал к далекому трону.

На бегу он выкрикивал ее имя:

– Флана! Флана!

Флана грезила, сидя на троне, она подняла глаза, увидев несущуюся к ней далекую фигуру. Она слышала, как ее имя отзывается тысячекратным эхом от гигантских стен.

– Флана! Флана! Флана!

Она узнала его голос, но подумала, что, наверное, еще не очнулась от грез.

Человек был теперь ближе, его шлем сверкал, словно отполированное серебро, словно зеркало. Зато тело… разве по телу нельзя узнать человека?

– Гюйам? – неуверенно произнесла она. – Гюйам Д’Аверк?

– Флана!

Человек сдернул шлем, отбросил в сторону, и тот загромыхал по мраморному полу.

– Флана!

– Гюйам!

Она поднялась и начала спускаться к нему по ступеням.

Он раскрыл объятия, широко улыбаясь от счастья.

Но им было не суждено обняться снова, потому что с галереи вверху полыхнул огненный луч, сжигая ему лицо, исказившееся теперь от боли, Д’Аверк упал на колени, и огненный луч ударил его в спину, он повалился вперед и умер у ног королевы, все тело которой сотрясали сдавленный рыдания.

И с галереи прозвучал самодовольный голос стражника:

– Теперь вы в безопасности, мадам.

Глава шестнадцатая Последний бой

Войска Темной Империи продолжали выползать из укрытий, которых было полно в похожем на лабиринт городе, и Хоукмун в отчаянии наблюдал, как редеет Легион Рассвета. Теперь, когда волшебные воины погибали, на их месте не появлялись новые. В воздухе вокруг него разливался горько-сладкий аромат Рунного посоха, рисовавшего на всем диковинные узоры.

А потом, когда Хоукмун увидел Мелиадуса, на него снова накатила волна боли, и он упал с лошади.

Мелиадус сошел с черного жеребца и медленно подошел к Хоукмуну. Рунный посох выпал у Хоукмуна из руки, и он едва удерживал Меч Рассвета.