История России. Женский взгляд - [144]

Тем не менее в июле 1786 года Екатерина запрещает вольным типографиям печатать книги церковного содержания, а также книги от комиссии народных училищ. Книжные лавки были описаны, опечатаны. Было найдено огромное количество «противозаконно», напечатанных книг, они были сожжены. В гигантском аутодафе погибло 18 656 книг. В костер пошли «Житие Сергия Чудотворца», «История священная», «Азбука немецкая», «Собрание сочинений духовных» Сумарокова, «Духовные сочинения» Ломоносова, «Азбука Российская церковная и гражданская», сочинения митрополита Платона тоже были сожжены.

В 1789 году Фонвизину было запрещено печатать книгу «Друг честных людей, или Стародум». В 1790 году запрещена книга Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву», обличающая крепостное право. А. И. Радищев — первый русский революционер — служил в Комерц-коллегии, которой заведовал А. Р. Воронцов (он поддерживал Радищева и в изгнании). Книга Радищева была конфискована, а автор сослан в Сибирь. Екатерина говорила о Радищеве: «он мартинист[70] и бунтовщик хуже Пугачева».

В 1792 году Новиков был арестован. Познакомившись с его делом, Екатерина заметила, что «он умный и опасный человек» и «мартинист хуже Радищева». Вместе с арестом Новикова опале подверглись некоторые масоны, но они отделались ссылкой в родные имения.

Новикова судили за чуждые Екатерине идеи, за самобытность, за пренебрежение к цензуре, за принадлежность к масонству, но главной виной Новикова, как и всех масонов, было тесное общение с наследником Павлом Петровичем. Екатерина не любила сына, боялась его.

Был ли в отношениях Новикова и Павла какой-то политический оттенок — неизвестно. Масоны относились к Павлу очень почтительно и видели в нем «идеал царя».

Участь Новикова была решена без суда. Он сидел в Шлиссельбургской крепости в той же камере, где томился несчастный Иван Антонович (Иван VI), и был освобожден Павлом в 1796 году. К общественной деятельности Новиков не вернулся, прожив до самой смерти в своем селе Авдотьине.

Фавориты

Серьезная историческая литература об эпохе Екатерины II деликатно обходит весьма щекотливый вопрос, а именно «слабости императрицы», ссылаясь на слова Ренана: «серьезная история не должна придавать слишком большого значения нравам государей, если эти нравы не имели большого влияния на общий ход дел». Но нравы Екатерины как раз имели влияние на ход русской истории.

Фавориты — обычная картина для XVIII века. Фавориты были у всех русских государынь от Софьи до Елизаветы, но только в екатерининское время забота о сексуальных нуждах императрицы превратилась в государственный институт.

Забудем «юные» увлечения Екатерины — Салтыкова и Понятовского, она была великой княгиней, и ее любовные дела, условно говоря, не приносили урона государству. С восхождением на трон все приобрело другой оттенок. Григорий Орлов ходил в фаворитах дольше всех — целые десять лет. Потом они стали меняться с устрашающей быстротой: Васильчиков, Потемкин, Завадский, Зорич, Корсаков, Ланской, Ермолов, Дмитриев, Мамонов и, наконец, Платон Зубов. Это — главные, перечислить неглавных невозможно, «питомником» для временщиков был гвардейский полк. Всем фаворитам раздавались должности, деньги, деревни, крепостные крестьяне, дома, драгоценности, золотые сервизы и т. д. Один из иностранных дипломатов доносит в депеше: «В делах России замечается что-то вроде междуцарствия, которое происходит в промежутках времени между смещением одного фаворита и воцарением другого». Двор и сами министры отставляли свои дела до окончательного выбора очередного временщика. Наконец он выбран, и все идет своим чередом.

«Междуцарствие» обычно не было продолжительным. Все внимательно следили, на ком остановится взгляд Екатерины на балу или на приеме. На другой день узнавали, что никому не известное лицо «назначено флигель-адъютантом». Все было ясно. Молодого человека призывали ко двору, он попадал в руки лейб-медика императрицы, потом графиня Брюс или госпожа Перекусихина отводила его в специальные апартаменты. Временщик сразу получал богатство, власть и «золотую клетку», отныне он не смел один выйти из дворца, не мог поддерживать старые знакомства и отвечать на приглашения знакомцев новых — он на должности.

Старея, Екатерина выбирала себе все более молодых фаворитов. При всем благоволении к государыне все временщики умудрялись иметь связи на стороне. Расставаясь с ними, Екатерина искренне горевала и не наказывала за измену. Смерть Ланского ввергла ее в настоящую пучину горя. Ланскому было двадцать шесть лет, Екатерине пятьдесят пять. Последний возлюбленный Екатерины Зубов был моложе ее на тридцать восемь лет. Когда Николай Салтыков, доверенный Екатерины, высказал ей свое удивление по этому поводу, императрица ответила: «Ну что ж! Я оказываю услуги государству, воспитывая даровитых молодых людей».

Только один из ее фаворитов был действительно яркой и значительной личностью: Григорий Потемкин. Он сам напросился на первую войну с турками, воевал геройски, а когда вернулся, Екатерина так охарактеризовала его в письме: «Я удалила красавца Васильчикова, он был так скучен, но он уже замещен! Ах, что за голова у этого человека! Он забавен, как сам дьявол!» Может быть, и забавен, но чертовски умен. Огромное количество сил потратил Потемкин, чтобы удержаться рядом с Екатериной, приходилось даже самому подыскивать фаворитов «второго ранга», заменявших его в постели императрицы, но не в государственных делах.